Боуи, Суинтон и Леди Гага: истории звезд-андрогинов :: Здоровье :: РБК Стиль
Автор Ульяна Смирнова
29 июля 2019
Спрос на моделей и актеров с яркой андрогинной внешностью растет. Для дизайнеров такие люди — источник вдохновения.
Андрогины — это люди, наделенные внешними признаками обоих полов. Они как чистый холст, на котором стилисты и фотографы могут воплотить свои самые смелые идеи и фантазии. Неслучайно андрогины все чаще украшают обложки модных изданий, становятся лицом крупных брендов и получают работу в престижных проектах.
Тильда Суинтон
Тильда Суинтон — одна из самых интересных голливудских знаменитостей. У нее прозрачно бледная кожа, угловатая мальчишеская фигура, короткие светлые волосы и всегда минималистичный макияж. Благодаря своей нестандартной внешности, высокому росту и смелым нарядам Тильда стала любимой моделью мировых дизайнеров и музой многих выдающихся режиссеров.
Наследница старинной шотландской фамилии может исполнить практически любую роль. Например, в начале 90-х она появилась в фильме «Орландо», где сыграла молодого рыжеволосого мужчину, который превращается в женщину. Среди других кинообразов Суинтон — вампир, архангел Гавриил, лысая монахиня, гламурный редактор глянца.
Легендарный певец с самого начала карьеры выделялся среди своих коллег. Он регулярно экспериментировал с концертными амплуа, за что и получил прозвище «хамелеон рок-музыки». Уже в 16 лет Боуи начал задавать тренды, ушивая брюки и перекрашивая волосы. За свои андрогинно-инопланетные образы, включающие броский макияж, женские платья, авангардистские комбинезоны, туфли на каблуках и высокой платформе, Боуи часто критиковали. В 2013 году он записал композицию, в которой поднял тему андрогинности. В клипе на песню The Stars (Are Out Tonight) Дэвид Боуи снялся вместе с Тильдой Суинтон, Андреа Пежич и Саскией де Брау. Несмотря на весь эпатаж, по словам музыканта, он всегда оставался гетеросексуалом.
Поворот не туда: смог ли участник бойбенда стать новым Дэвидом Боуи :: Впечатления :: РБК Стиль
© hstyles.co.uk
19 мая 2017
Музыкальный обозреватель «РБК Стиль» Денис Бояринов — о дебютном альбоме Гарри Стайлса, за который участника бойбенда One Direction сравнивают с Дэвидом Боуи.
В день выхода дебютный альбом британского певца Гарри Стайлса, оригинально названный «Harry Styles», возглавил чарты iTunes в 84 странах мира. Этот факт не поражает воображение. Все-таки Гарри Стайлс был самым обаятельным и привлекательным участником бойбенда One Direction. Их Гэри Барлоу (Take That), Джастином Тимберлейком (N`Sync) и Пашей Артемьевым («Корни») в одном лице. 
Удивительно то, что Гарри Стайлс, выпустив сольник, свернул совсем не туда, куда ожидали. 23-летний певец записал альбом, который набит отсылками к классическому року, причем в его британской версии. Не самый очевидный маневр в 2017 году, когда в чартах доминируют пост-R&B и рэп. Это чем-то даже походит на рок-н-ролльное самоубийство.
© facebook.com/onedirectionmusic
В Гарри Стайлсе можно было заподозрить тайного рок-фэна еще во время One Direction, хотя бы по шестидесятнической гриве волос, которую он носил вместо модной стрижки. Теперь певец вытащил свои пристрастия из шкафа и машет ими как знаменем. Название и обложка дебютного сольника прямо говорят о том, что на нем Гарри предстал в наготе своих переживаний и предпочтений.
Затем вступает символистский гимн «Sign of the Times», который опять таки напоминает о Дэвиде Боуи и его глэм-роковых балладах. Дальше — еще больше рок-н-ролльных цитат и параллелей: The Beatles, Rolling Stones, снова Боуи, Элтон Джон, Fleetwood Mac и Queen. 10 песен с альбома «Harry Styles», сочиненных успешным продюсером Джеффом Баскером (Jay-Z, fun
Однако Гарри Стайлс может быть интересен и тем, кто значительно старше 20. Он умелый вокалист, знающий и чувствующий рок-стилистику, и в этот раз поет о том, что ему действительно интересно, органично переключаясь с модуса рок-мачо на режим интимной исповедальности. Основная сюжетная линия дебюта Гарри Стайлса сполна прочувствована исполнителем, за которым с 16 лет, повизгивая, бегают фанатки.
Stardust про Дэвида Боуи: я его посмотрела.
… | Блогер Misa на сайте SPLETNIK.RU 7 октября 2020
… | Блогер Misa на сайте SPLETNIK.RU 7 октября 2020Проект изначально вызывал много вопросов. И дело даже не в том, что Джонни совсем не похож на Дэвида, это еще мелочи.
Режиссер Габриэль Рэнж с практически пустой фильмографией и без единой значимой заметной работы. В основу сценария легла весьма невнятная история – молодой Боуи едет в Нью-Йорк в 1971 году, чтобы дать несколько концертов и в конечном итоге прийти к тому, чтобы в 1972 году превратиться в Зигги Стардаста.
Наконец самое главное – Боуи запретил после своей смерти снимать какие-либо байопики, поэтому в фильме не звучит ни одной песни Боуи! Ни единой! Вероятно, невероятно умный и самоироничный Боуи предполагал, какую лютую шаблонную фигню могут наснимать жадные до коммерческого успеха продюсеры.
Примеры таких фильмов мы знаем. И даже контроль со стороны наследников ничто против акул шоубиза. Поэтому семья изначально была против проекта и продюсерам пришлось изворачиваться и ставить в фильм песни других известных в то время исполнителей, каверы на которые действительно делал Дэвид. Ну и еще актер и по совместительству музыкант Джонни Флинн написал для фильма несколько песен и сам их исполнил.
Таким образом, судьба у фильма не задалась с самого начала, а потом еще и коронавирус к нам пришел. В итоге только вот на днях его наконец показали на фестивале независимого кино Newport Beach Film Festival – 2020, и за 10 долларов можно его посмотреть онлайн. Понятно, что на языке оригинала.
Мне было очень любопытно посмотреть на Джонни, к тому же я очень люблю Боуи, поэтому десятку я не пожалела. И поскольку вряд ли многие повторят мой “подвиг”))), даже понимая, что обсуждать то, что никто не видел, странно, я делюсь свом мнением. Ну просто потому что все равно хотела бы им поделиться.
Буду лаконичной, чтобы не тратить ваше время и просто перечислю плюсы и минусы проекта.
+ (ПЛЮСЫ)
Здесь множественное число на самом деле не к месту, потому что у этого фильма по сути единственный плюс – это Джонни.
Вы можете решить, что я пристрастна, и, вероятно, в этом есть доля правды, но Джонни в этой роли выложился настолько, насколько позволяли минусы проекта (перечислю их ниже, но они почти ничего не позволяли).
В первую очередь он сильно похудел, потому что Дэвид всегда был худым, а в те годы очень худым (не таким, как в коакиновые времена, но все же явно не таким, как обычный Джонни).
Кроме того, он постарался скопировать фирменные жесты и интонации Дэвида и в определенные моменты, несмотря на очевидное внешнее несходство в нем и правда проскальзывали черты молодого Боуи.
Хотя из грима у него были только, понятное дело, длинные волосы + фирменные кривые зубы + макияж. Даже разные глаза ему не сделали (вот это вообще не могу понять, почему!).
Все остальное он вывозил исключительно на актерской игре.
Второй плюс на самом деле тесно связан с первым и невозможен без него – это музыкальные номера. Несколько из них мне прямо очень понравились, хотя я слышала в них больше Джонни, чем Дэвида, ведь хотя они оба баритоны, но все же тембр голоса у Джонни очень узнаваемый, про Дэвида я молчу. Номера Джонни сделал просто здорово, вложил в них душу.
– (МИНУСЫ)
Да все остальное. Фильм нудный, а нудный фильм про Дэвида Боуи – это оксюморон, потому что Дэвид никогда не был скучным. Он поставлен как типичное независимое кино в жанре роуд-муви. Вот молодой Дэвид с женой Энджи прибывает в Штаты – весь такой модный, в туфлях, шляпе и иногда даже платье – и начинает ходить по продюсерам, получая отказ за отказом. Наконец один из них вроде как берет его под крыло и таскает по всяким студиям и клубам в надежде как-то продвинуть. В дороге они иногда разговаривают, иногда ругаются.
Продюсер убеждает его косить под Роллинг Стоунз или Марка Болана, не шокировать людей своей пантомимой и не спорить с боссами.
Иногда Дэвид ссорится с Энджи, которая требует уволить бесполезного продюсера, а также внимания и равного партнерства. Потом она еще и беременная. И здесь на место Боуи можно подставить любого другого музыканта, смысл от этого не изменится. Джонни практически нечего играть, кроме застенчивости и постоянного курения.
Разве что моменты, когда Дэвид боится сойти с ума вслед за своим страдающим шизофренией старшим братом и флешбеки их общего прошлого. Но это снято и поставлено банально – дальше некуда. Ну и кроме того Дэвид начинает принимать наркоту и разок трахнул случайную девицу.
Огрехи режиссуры и сценария не просто вылезают – фильм состоит из них. Отсюда же и малоинтересные второстепенные персонажи. Джена Мелоун, которая играет Энджи, вроде неплохая актриса, но играет своего стандартного персонажа – богемную девицу с претензией на экстравагантность. Продюсер этот…. Они все банальны, невзрачны и скучны. Даже момент, когда Дэвид придумал своего Зигги, поставлен очень и очень банально и прямолинейно.
Реальный Боуи плевался бы от него до небес, как и от всего фильма.
В общем, подводя итог этому просмотру, как говорил кот Василий из “Понедельник начинается в субботу”, мнэ советую. Однако, для ценителей Джонни фильм может быть интересен, я о просмотре не пожалела.
P.S. Поскольку фильм покрыт завесой тайны, нормальных кадров из него в сети нет, поэтому снимала сама с экрана. Сорри за качество, эксклюзив))) Боуи, я думаю, подписывать не надо)))
Боуи. берлинский период – Блоги
14 января 2016
Игорь Мальцев
Российский журналист, долгие годы – обозреватель ИД “Коммерсантъ”, первый главный редактор журнала «Медведь», журнала «Другой», а также шеф-редактор журнала «Коммерсантъ – Автопилот». Его колонки знакомы читателям «Известий», «Сноба» и десятков других отечественных изданий. По первому образованию – моряк.
Любит путешествовать с фотокамерой. Любимые направления – Исландия, Германия, Шотландия и Южная Африка.
Правда, обстоятельства появления Боуи в Западном Берлине не такие уж и ванильные.
К 1976 году у Боуи окончательно съехала крыша на базе наркотиков. В интервью он нес такую пургу, что не по себе становилось всем. Он рассказывал, что видел НЛО в количестве шести штук лично, и что гитлеровский нацизм это очень-очень интересно. Его близкие не умели о нем заботиться, они даже не могли заставить его нормально есть – он был на чистых драгзах. Об этом вспоминала Анджела (Angie) Боуи – он на все отвечал «Не говорите мне, что мне делать!». Его квартира на Doheny Drive была набита наркотиками и какими-то полузнаменитыми шлюхами из шоу-бизнеса, обнюханными и обколотыми по самые ноздри.
У него началась уже паранойя, вызванная химикатами. Со своим не менее наркотическим френдом Игги Попом он немного тусил в студии, где записал две песни Movin On и Drink To Me, которые так никогда и не были выпущены – так что ждите, теперь на волне боуимании нас ждет и это тоже.
Рядом еще тусила некто Коко Шваб. Она же была рядом с Боуи во время европейской части турне Station to Station, которое включало в себя Швейцарию и Хельсинки.
Он решил ехать в Хельсинки через Москву с Игги Попом и Коко Шваб. Но на границе в Бресте советские конфисковали всю его библиотеку – несколько книг про Геббельса, Альберта Шпеера. Книги ему нужны были как материалы к фильму о Геббельсе, который он задумал. В это же время он начал помогать Игги перезапустить карьеру, и они записали альбом Idiot. На сведении альбома в Hansa Studios в Берлине, где он в интервью сказал «Я высказываю то же мнение, что и Гюнтер Грасс – Берлин это центр всего, что случится в Европе в ближайшее время». Но то, что он увидел – это был «город, который отрезан от собственного мира, искусства, культуры, умирающий без надежды на возрождение» – по его собственным словам.
В то же время, его привлекло ощущение того, что «в Берлине на тебя всем насрать. Тут полно и так нищих художников и прочей суеты, кому есть дело до британской поп-звезды, что тут тусит».
А еще, конечно, его цепляло то, что именно тут звучали его любимые немецкие артисты Kraftwerk и Neu.
На решение базироваться в Берлине повлияло не только желание артиста слегка замедлить потребление химикатов, но также его немецкоговорящий антураж – типа Коко Шваб. Более того – он познакомился с писателем Кристофером Айшервудом, который написал Goodbye in Berlin. Кристофер жил в Берлине в 20-е годы, и эта книга, написанная в те годы, стала основой фильма «Кабаре». Это тоже сильно повлияло на Боуи.
Он снял квартиру семи комнат на Хауптштрассе 150, ему в этом деле помог Эдгар Фрёзе из Tangerine Dream, еще одной синтезаторной немецкой группы. Там они зажили с Игги Попом, который поехал в Берлин, потому что решил, что это будет помощью в его борьбе с героином. Кстати, именно Эдгар помог Боуи слезть с наркоты. «Когда он, спустя три года покидал Берлин, он был чистым», – сказал Фрёзе в интервью незадолго до своей смерти в 2015 году.
Во многом Боуи помогла работа – считается, что Берлин помог ему сделать три альбома, которые теперь и именуют берлинской трилогией.
Хотя, если честно, первый – Low – был записан во Франции и только завершен в Hansa Studios с Тони Висконти и Брайном Ино. Сам Боуи вспоминал, что ему было очень страшно, когда он из окон видел патрули, которые маршировали вдоль Стены – все это было видно прямо из студии, которая когда-то была танцевальным залом, где зависали нацистские офицеры. И этот страх тоже формировал его новый звук – синтезаторный эмбиент, в противовес предыдущей поп-фазе его творчества.
Пока он писал Low, он был еще в подавленном настроении, но тем не менее, он сделал то, чего от него никто не ожидал – полностью сменил стиль. Здесь есть инструментальные куски и песни с многослойным вокалом Дэвида. Хитом с альбома считается Be My Wife, с промо-роликом, где Боуи играет в белой комнате на красном «стратокастере».
Но настоящий Берлин начал присутствовать и вылезать из всех закоулков его креативного ума на следующем альбоме берлинского периода – Heroes. По поводу заглавной песни – у Боуи было несколько подходов к написанию текста, который он хотел посвятить страданиям влюбленной пары, разделенной берлинской стеной.
Несколько недель записанный инструментал стоял вообще без текста и Боуи собирался его оставить именно инструментальной пьесой, когда понимал, что не может написать текст.
Но в конце концов два фактора повлияли на окончательное решение – картина Отто Мюллера «Любовники меж стен сада», которая, несмотря на свою довоенную хронологию, стилистически почему-то весьма совпадает с Heroes. А вторым была книга итальянца Альберто Денти Ди Пираджино – «Могила Дельфина» про послевоенную Италию. А еще он совершенно случайно из окна студии увидел, как его продюсер Тони Висконти страстно обнимается с Антонией Маасс (немецкой певицей из группы Messengers) в тени берлинской стены. Про это он, впрочем, молчал двадцать лет, потому что Тони был все еще женат на Мэри Хопкин.
В песне есть и стена, и одиночество, и разлом, и пули, свистящие над головами. Поэтому странно было слышать, когда песню Heroes вдруг стали брать как саундтрек к спортивным мероприятиям по телевизору. Она совсем не про героев и не про чемпионов.
«Единственный героизм, который мы можем себе позволить – это получать удовольствие от того, что мы еще живы», – сказал он потом в интервью Melody Maker.
Еще одна песня, что делала отсыл к ситуации в самом Берлине, была Secret Life of Arabia. И некоторым образом – инструменталка Neukoln, где он играет на саксофоне. Тогда Нойкельн был еще районом Берлина, где никто не хотел жить из-за стены – там жили в основном турецкие гастарбайтеры. Сегодня в Нойкёльне фиг что купишь из недвижимости, это один из самых живых районов наряду с Кройцбергом, про который, к сожалению, у Боуи ничего нет.
Тем не менее, сам он был большим ценителем Кройцберга, потому что сюда они ездили с Игги Попом в клуб SO36. Клуб существует и поныне, там устраивают живые концерты и весьма интенсивные дискотеки.
Говорят, что Боуи пользовался в Берлине только общественным транспортом, предпочитая автобус.
Берлинские газеты уже нарисовали карту Берлина Дэвида Боуи – хоть броди с ней в самостоятельной экскурсии.
Здесь и его дом на Hauptshtrasse 155, и знаменитое гей-кафе Anderes Ufer по соседству в 157-м доме. Дискотека Dschungel на Nurnberger str 152 (про нее он поет в песне Where are we now), Paris Bar на Кантштрассе 152, Café Einstein на Курфюрстенштрассе 58, Exil на Пауль Линке Уфер и так далее.
Одним из самых любимых его мест был музей Brucke в Далеме, где отличная коллекция немецких экспрессионистов, именно тут он и увидел работу Отто Мюллера, которая повлияла на его берлинское творчество.
Последним альбомом в берлинской трилогии стал Lodger. Технически он тоже датируется временем, когда Боуи уже покинул Берлин – 1979 годом. Но то, что он получил от города, здесь чувствуется на полную катушку. Это наиболее простой из берлинских альбомов Боуи – тут нет инструментальных пьес и, скорей, это авангардный поп – к тому же на диске есть два отчетливых песенных хита – «Look Back in Anger» и «Boys Keep Swinging». И хотя он, в отличие от предыдущих двух, альбомов не расширяет границы музыки, но зато встраивает музыкальные берлинские достижения Боуи и Ино в более приемлемые для народных масс рамки.
Приехал Боуи в Берлин, напичканный наркотиками со странными идеями о том, что Англии нужен новый фюрер и сильная рука.
Берлин вылечил его от обоих заблуждений – он уехал посвежевшим, с новыми музыкальными идеями и полностью вылечившись от симпатий к «сильной руке», потому что воочию увидел, к чему это все приводит.
Берлин помог Боуи. Теперь имя Боуи помогает Берлину.
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
Читайте также
Новая книга о романе Мика Джаггера и Дэвида Боуи: «они были сексуально одержимы друг другом» | Мир | ИноСМИ
Мик Джаггер и Дэвид Боуи пленили друг друга, как музыкальные звезды и как мужчины. Джаггер был на четыре года старше Боуи, однако Боуи уже называли новой яркой звездой музыки. Зигги, одетый в спандекс и с золотой краской на теле обнял Мика, когда тот прошел к нему за кулисы весной 1973 года. Когда спустя несколько месяцев Rolling Stones пригласили Боуи и его компаньона Скотта к себе на концерт, Мик не только оплатил номер в гостинице для себя и Боуи, но и послал ему розы, шампанское и записку с подписью «С любовью, Мик».
Если Джаггер еще скромничал по поводу своих сексуальных предпочтений, то Боуи даже не пытался скрывать тот факт, что он и его жена бисексуалы, и часто делятся партнерами. «Мик посмотрел на Боуи и подумал, что возможно, это волна будущего, – рассказал бывший исполнительный вице-президент фирмы MainMan, занимавшейся делами Боуи, Ли Блэк Чайлдерс (Leeе Black Childers). – Мик был готов сделать что угодно, дабы сохранить свою известность; а Дэвид в то время был самой большой знаменитостью».
«То была эпоха блеска и сияния рока, и каждый хотел быть участником бисексуальной революции», – рассказывает певец Чаки Старр (Chuckie Starr), наткнувшийся на Мика на вечеринке в Беверли-Хиллз на той неделе, когда баллада «Angie» стала хитом №1. «Мик был все такой же. На нем были искусственные бриллианты, синие тени для век и туфли на платформе».
Читайте также: Почему рок-музыка «пробуждает в нас животных»
«А зачем ты за кулисы пошел?» – спросил Старр. «Потому что я очень уважаю Дэвида Боуи», – ответил Мик.
Кит Ричардс (Keith Richards) был одним из тех, кого озадачила совершенно очевидная одержимость его друга Дэвидом Боуи. «Дело в том, – сказал он, – что Мик мог сделать в десять раз больше, чем Боуи, причем в одной футболке и джинсах. Зачем стремиться быть кем-то еще, если ты Мик Джаггер?»
Анджи Боуи тоже с неодобрением смотрела на развитие отношений между Миком и Дэвидом, хотя и по другим причинам. Она считала, что ее муж не извлечет никакой выгоды из заигрываний с Джаггером, и что такая дружба может даже стоить ему авторитета и доверия его молодых и продвинутых фанатов.
Боуи, называвший Джаггера только Майком, но не Миком, думал иначе. Он не только восхищался способностью Мика год за годом заводить и наэлектризовывать аудиторию, но и уважал ветерана рока за его авторский талант и деловую хватку. «Он считал Мика финансовым гением, – сказала Анджи. – Мы все так считали»
Вскоре Боуи и Джаггера стали замечать вместе повсюду – и всегда без жен. Они сидели в первом ряду возле ринга во время поединка Мохаммеда Али с Кеном Нортоном, развлекались на лондонской дискотеке Tramp, орали и радостно хлопали на концерте Дайаны Росс, или просто сидели обнявшись на диване в гостиничном номере.
Ни та, ни другая суперзвезда не пожаловалась на предприимчивого фотографа, который снял их в один из таких моментов, когда Мик положил голову Боуи на колени, а тот нежно гладил его. Боуи также водил Мика на фильмы о геях. «Дэвид, – сказал британский телепродюсер Кевин Кан (Kevin Kahn), – прирожденный мастер обращать людей в свою веру».
Также по теме: Рок в зоне боевых действий
К октябрю 1973 года чета Боуи жила на Окли-Стрит, всего в нескольких минутах ходьбы от Чейни-Уок. Анджи на несколько дней уехала из Лондона. Вернувшись из поездки рано утром, она прошла прямо на кухню, чтобы приготовить чаю. Горничная Боуи, пришедшая в дом на час раньше хозяйки, подошла к ней с удивленным выражением лица. «Там кто-то в вашей кровати», – сказала она Анджи.
Анджи поднялась наверх, медленно открыла дверь в свою спальню и увидела голубков вместе: Мик Джаггер и Дэвид Боуи спали голые в одной постели. Мужчины резко проснулись. «О, привет, – сказал явно удивленный Боуи.
– Как дела?»
«Отлично, – ответила Анджи. – Кофе не хотите?»
Мик молчал, часто моргая. Спустя несколько минут Анджи вернулась с кофе и апельсиновым соком на подносе. Хотя в момент совокупления Анджи их не застала, она «была абсолютно уверена, что мужчины трахались». «Это было совершенно очевидно, и у меня даже мысли не было, что они не трахались», – сказала она.
Анджи тогда расстроилась. Она не знала, насколько у Дэвида все серьезно с Миком, и как ей с ним соперничать. «Мне было не все равно, – говорила она, – но я ничего не могла с этим поделать». «Может быть, – пыталась она шутить позднее, – они писали «Angie», когда я застали их в постели вместе».
Она ушла из дома по делам и вернулась после обеда. Мика уже не было. Как это ни странно, когда Анджи пыталась убедить Дэвида порвать с Миком, она сама добивалась внимания Мика. «Жалко, что это не я была с Миком, – говорила она. – Мне всегда казалось, что Мик в постели необузданный. Он такой сексуальный парень».
Читайте также: Советский синтезатор – синтез оккультизма и электронной музыки
По правде говоря, у нее был такой шанс, но она его упустила.
Когда Мик действительно пытался ее соблазнить, она по какой-то необъяснимой причине «все время хихикала и не могла остановиться». У бывшей любовницы Мика Марианны Фейсфул (Marianne Faithfull) таких проблем не было: в конце 1973 года у нее с Боуи был роман, возможно, как раз тогда, когда отношения Дэвида и Мика были на пике.
На самом деле, казалось, что все эти интрижки и развлечения не оказывали в то время никакого влияния на чувства Боуи и Джаггера друг к другу. Бэк-вокалистка Ава Черри (Ava Cherry), жившая какое-то время у четы Боуи, якобы призналась кому-то из знакомых, что «Мик и Дэвид действительно одержимы друг другом в сексуальном плане. Хотя я часто оказывалась с ними в постели, мне оставалось лишь наблюдать, как они занимаются сексом».
По словам Черри, эти отношения сексом не ограничивались. Мужчины были очень близки в эмоциональном плане и «практически жили вместе несколько месяцев». Ли Чайлдерс пожимает плечами: «Все знали, что между ними происходит. Они и не пытались это скрывать».
Диск-жокей из Лос-Анджелеса Родни Бингенхаймер (Rodney Bingenheimer), близко знакомый с закулисьем музыкального мира, презрительно фыркает, когда видит попытки скрыть взаимоотношения между Джаггером и Боуи. «Мик и Дэвид были любовниками, конечно, – говорит он. – И тайны из этого они не делали».
Также по теме: Мегакорпорации и Уолл-Стрит уничтожают электронную музыку?
Наверное, лучше всех оценить характер отношений Боуи и Джаггера может Биби Бьюэлл (Bebe Buell) – высокая и сногсшибательная девушка с разворота Playboy, у которой были романы с обоими, причем длились они несколько лет. Но на Дэвиде и Мике эта дама не остановилась. Среди объектов ее амурных похождений были Элвис Костелло, Род Стюарт, Джимми Пейдж, Стив Тайлер из Aerosmith, Тодд Рандгрен и Принс. (Она утверждала, что это о ней Принс написал свою песню «Little Red Corvette».)
Бьюэлл было всего восемнадцать, и она встречалась с Рандгреном, главными хитами которого стали «Hello It’s Me» и «I Saw the Light», когда в 1973 году в нью-йоркском клубе Max’s Kansas City поймала на себе взгляд Боуи.
Дэвид быстро соблазнил ее. Вскоре она познакомилась с Миком на концерте Эрика Клэптона. Во время вечеринки после шоу Мик, казалось, восстанавливал контакт со своим старым другом Клэптоном, но в то же время изо всех сил пытался заманить в постель Бьюэлл. «Мик флиртовал просто неистово, – вспоминала она. – Он постоянно подходил ко мне и уговаривал меня бросить Тодда».
Рандгрен «вышел из себя», когда увидел, как Джаггер последовал за его девушкой на кухню. «Мы едем домой прямо сейчас», – заявил он Бьюэлл, а по дороге прочитал ей строгую нотацию о «таких парнях как Уоррен Битти и Мик Джаггер».
Через какое-то время Мик уговорил ее пообедать вместе с ним. «Это такой человек, который может шататься по трущобам вместе с подонками из подворотни и пить чай с бароном таким-то и таким-то, – сказала она, когда Мик впервые в ее жизни угостил Бьюэлл суши. – Мик очень разнообразный, очень многогранный, он произвел на меня впечатление».
Читайте также: Алексей Кортнев – «Власть поперхнулась»
Наконец он уговорил ее прийти к нему в апартаменты в нью-йоркском отеле Plaza.
Мик, не тратя времени попусту, скинул одежду и залез в кровать.
«Меня потрясло то, какой он маленький и хрупкий, – вспоминала Бьюэлл. – Такие крохотные маленькие кости. Но как любовник Мик не был ни хрупким, ни скромным. Спать с ним это вовсе не одно и то же, что спать с мешком костей. Он был очень агрессивным любовником, очень сильным и уверенным в себе».
Что касается той части анатомии Джаггера, которую Кит Ричардс позднее называл его «крошечным пенисом», то Бьюэлл отзывалась о ней более благосклонно. «Я бы сказала, что эта деталь у него более чем адекватна».
Когда Боуи и Джаггер поняли что у них обоих одновременно роман с Бьюэлл («Никто не был моногамен, все тогда спали со всеми», – сказала она), то звезды объединились и решили вовлечь ее в оргию-другую. «Я получала довольно странные звонки от Мика и Дэвида в три часа ночи, – говорила она. – Они предлагали мне присоединиться к ним в постели вместе с четырьмя великолепными черными женщинами». Или, добавляет Бьюэлл, «с четырьмя великолепными черными мужчинами».
Кристофер Андерсен – автор разоблачительных, зачастую скандальных биографий-бестселлеров таких людей как Мадонна, Майкл Джексон, Жаклин Кеннеди и принцесса Диана. В биографии Джаггера под названием «Mick: The Wild Life and Mad Genius of Jagger» (Мик: бешеная жизнь сумасшедшего гения Джаггера) он откровенно пишет о сексуальных похождениях Его Сатанинского Величества, в том числе, о интрижке с Дэвидом Боуи.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Мир без Дэвида Боуи | Журнал Esquire.ru
Прошло три года с тех пор, как не стало Дэвида Роберта Джонса — Дэвида Боуи — одного из величайших музыкантов прошлого и нынешнего веков. Эта напыщенная и штампованная фраза по сути верна, хотя фактических оснований для нее не так много. По рок-н-ролльным меркам вокал Боуи нельзя назвать выдающимся, хотя он интонационно богат и максимально выразителен. Инструментальные способности его не были значительны: трубач Лестер Боуи, участник легендарного джазового состава Art Ensemble Of Chicago и однофамилец нашего героя, работавший над его альбомом Black Tie White Noise (1993), на вопрос о мастерстве Боуи-саксофониста ответил несколько уклончиво — нечто в духе «играть умеет».
Впрочем, Донни Маккаслин, квартет которого участвовал в записи последнего альбома Боуи Lazarus на тот же вопрос ответил более определенно: «Мне действительно понравилось, как он играл на демо-записи, это звучало очень одухотворенно». Так или иначе, саксофонистов такого класса много. Так в чем же был секрет Боуи?
Казалось, ответ напрашивается сам собой: он много экспериментировал, он был большим артистом, он сочинил немало прекрасных песен, он не боялся рвать с прошлым ради нового. Все так, но в то же время эти слова можно отнести ко многим музыкантам. И никто из них не был Дэвидом Боуи.
Он стал первой жертвой 2016-го: умер через два дня после своего 69-го дня рождения и выхода альбома Blackstar — и мир был действительно потрясен тем, как этот человек обставил свой уход. Ведь о смертельной болезни артиста знал только ограниченный круг людей; для мира все случилось внезапно. Казалось, Боуи держался каким-то невероятным напряжением воли, а 10 января 2016 года держаться перестал: дела были сделаны, гештальты закрыты… Так, повторяю, казалось, и Боуи выглядел в этом сиянии ухода то ли буддой, то ли супергероем, вполне отвечая созданным за всю жизнь образам — от Зигги Стардаста и Майора Тома до Белого Герцога (он же Человек, который упал на Землю) и короля гоблинов.
Но он был человеком, просто невероятно талантливым. И снова возникает вопрос, в чем?
Ответ, кажется, заключается в следующем. Боуи был не столько музыкантом, сколько практическим исследователем актуальной культуры. Там, где самые талантливые открывали стили и направления, он надевал их, как костюмы, осматривался, проникал в них с невероятной глубиной, доводил до абсолюта — и бросал. Так было с глэм-роком, в который он привнес активную, вызывающую, доходящую до гротеска андрогинность Зигги Стардаста, так было с арт-роком, взяв который за основу, он сочинил вместе с Брайаном Ино свою берлинскую трилогию, так было с «новой волной», которую он разорвал одной лишь песней Ashes To Ashes, так было с индустриальной электроникой в альбоме 1. Outside (там он еще и деконструировал саму идею концептуального альбома). Так было даже с гаражным роком, жанром неубиваемым и ведущим отсчет чуть ли не с добитловских времен, — в группе Tin Machine, лаконичном квартете, который Боуи собрал, устав от пафоса и отстраненности, он не стал уходить от себя самого: находясь внутри грязноватого, намеренно не очень опрятного, но, безусловно, обаятельного звукового потока, он как будто внимательно поглядывал по сторонам, наблюдая и фиксируя явление, к которому вроде как имел отношение, а вроде и не имел.
Да, он был наблюдателем, а еще — экспериментатором. Ни в одной его сценической ли, звуковой ли работе не было одного из главных элементов рок-н-ролла — бунта. Тут стоит вспомнить, что в 17 лет он, спокойный и отстраненный, давал интервью в качестве основателя и руководителя Общества по предотвращению жестокости по отношению к длинноволосым (отметьте формулировку: не самому стать длинноволосым, а защищать их от внешнего насилия, то есть стать третьей силой!). Затем он учился мимансу — уникальному искусству выражения мыслей и чувств без единого звука, которое также предполагает отстранение и даже некоторую зеркальность по отношению к реальности. Ну а когда он, наконец, под псевдонимом вышел на большую сцену и там не оказалось места потрясанию кулаками в адрес старшего поколения, Бога и прочих объектов для выражения протеста, Боуи сразу стал надевать на себя маски, образы, личины, провоцируя ими, но не отождествляясь с ними.
Собственно, именно поэтому называть его музыкантом очень непросто.
В отличие от прочих его творческих ипостасей — актерской, к примеру — в музыкальной сфере он был скорее художником, использовавшим палитру рок-н-ролла, моды, изысканного эпатажа для создания своих мультижанровых произведений (при этом на счету Боуи много ярких песен, которые составили бы честь любому рок-автору). Стилистически-исследовательские экзерсисы Боуи оказались для поп-культуры, да и для культуры в целом, куда радикальнее, к примеру, чем панк-рок, такой простой и понятный, в сущности.
Почти одновременно с премьерой фильма о последних годах жизни Боуи на BBC2 произошло несколько других событий, связанных с его именем. Во‑первых, в цифровом формате вышел мини-альбом No Plan. Во‑вторых, на лондонской сцене O2 Arena прошло несколько сумбурное, но очень теплое трибьют-представление актера Гэри Олдмена с участием самых разных музыкантов (теперь оно поедет как минимум в США и Японию). И, в-третьих, журнал GQ опубликовал очень теплые воспоминания писателя Майкла Каннингема о том, как ему впервые позвонил Боуи и как он стал соавтором либретто мюзикла кумира своих подростковых лет — мюзикла, которому по ряду причин не суждено было появиться на свет, но часть наработок к которому вошли в Lazarus.
Все эти публикации и события дополняют наши знания о Дэвиде Боуи как о человеке и творце. Например, что он вовсе не собирался умирать и готовил наброски новых песен, а мрачная тематика видеоклипа Lazarus — идея режиссера Йоахима Ренка, а вовсе не прощание артиста. Что Боуи любил посмеиваться над собой. Что перестал лицедействовать во время тура 2003 года Reality — того самого, во время которого с ним прямо на сцене случился сердечный приступ. Что музыканты, даже сотрудничавшие с ним и восхищавшиеся им, все равно не очень понимают, с кем имели дело, и отчасти побаиваются его песен поныне, обращаясь с ними максимально бережно, словно на них написано: «Осторожно, хрупкий груз».
Но самое главное было сказано еще два года назад: ни разу в истории поп-культуры не было никого, сходного Дэвиду Боуи, и ему, похоже, суждено оставаться единственным.
: 1970- –
.
, г. 1947 г. ,,,. , 1996 -,. : 2016 19.
1. (1971)
(Дэвид Боуи) 4- Ханки Дори.
2. (1972)
.
3. (1973)
.
4. (1973)
-, (Кансай Ямамото).
5. (1973)
The Marquee.
6. (1973)
– Ziggy Stardust Tour.
7. (1973)
Зигги Стардаст -.
8. (1973)
, Зигги Стардаст -.
9. (1973)
-.
10. (1973)
, -,.
11. (1973)
(Кансай Ямамото).
12.(1973)
,.
13. (1973)
-.
14. Хаммерсмит Одеон (1973)
– -,.
15. (1973)
,.
16. (1973)
-.
17. (1974)
– – Diamond Dogs.
18. (1974)
1970-.
19. (1974)
– ‘(Терри Онил) – Diamond Dogs.
20. (1974)
, 8- Diamond Dogs.
21. (1974)
Radio City Music Hall.
22. (1974)
– TopPop Rebel Rebel.
23. (1974)
-.
24. (1975)
17-.
25. (1976)
-.
26. (1978)
().
27. (1978)
-1970-.
, 1973 .
? , :
TSHA | Боуи, Джеймс
Джеймс Боуи родился недалеко от Террапин-Крик (ныне Спринг-Крик), где он пересекает Боуи-Милл-роуд (Тернертаун-роуд), в девяти милях к северо-западу от Франклина, округ Логан (ныне округ Симпсон), Кентукки, вероятно, 10 апреля 1796 года.Он был сыном Reason (или Rezin) и эльфа Ap-Catesby Jones (или Johns) Боуи. В 1794 году Reason Боуи перевез свою семью из Теннесси в округ Логан, где он занимался сельским хозяйством и управлял мельницей с помощью восьми рабов. В феврале 1800 года он переехал в Мадрид, на территории нынешнего Миссури. 2 мая 1801 года в Рэпидесе, штат Луизиана, Ризон Боуи и его братья Дэвид, Реза и Джон присягнули на верность испанскому правительству. В октябре семьи поселились на фермах на территории нынешнего прихода Катахула. Сыновья Ризона, Джеймс, Джон Дж., Стивен и Резин П. Боуи стали мужчинами. Семья принимала активное участие в общественных делах, и старший Боуи, как сообщается, стал крупнейшим рабовладельцем в своем регионе с двадцатью рабами. Около 1809 года клан Боуи переехал в страну Атакапа на юго-востоке Луизианы; там Reason приобрел 640 акров на реке Вермилион недалеко от устья Литл-Байу. Затем он построил плантацию около Опелусаса, где выращивал хлопок и сахарный тростник, разводил скот, а также покупал и продавал рабов. Причина, по которой Боуи умер там около 1821 года.
В подростковом возрасте Джеймс Боуи работал в приходах Авойель и Рапидес, где он плавал на рынке пиломатериалов. Он вложил деньги в собственность на Байю-Бёф и в 1817-1818 годах торговал в том, что сейчас является магазином Беннета, к югу от Ченивилля. Он любил охоту и рыбалку, и семейные традиции говорят, что он ловил и ездил на диких лошадях, ездил верхом на аллигаторах и ловил медведей. Когда Боуи вырос, его брат Джон описал его как «толстого человека с довольно грубыми костями, ростом шесть футов, весил 180 фунтов». У него были светлые волосы, проницательные серые глаза, «довольно глубоко посаженные в голову», светлая кожа и высокие скулы.У Боуи был «открытый, откровенный нрав», но когда его разбудило оскорбление, его гнев был ужасен. Во время войны 1812 года Джеймс и Резин присоединились ко второму дивизиону «Консолидейтед» – отряду, в состав которого входили полки с семнадцатого по девятнадцатый, набранные из округов Авойель, Рапидес, Натчиточес, Катахула и Уашита. В январе 1815 года, согласно семейным записям, братья собирались присоединиться к войскам Эндрю Джексона в Новом Орлеане, когда закончилась война.
После войны торговали рабами.Они купили их у пирата Жана Лаффита, который захватил партии рабов в Карибском бассейне и Мексиканском заливе и управлял невольничьим рынком на острове Галвестон. Лаффит высадил рабов на острове Боуи в заливе Вермилион, а Боуи забрали рабов на Вермилион и продали их в приходе Сент-Ландри. Когда у них было 65 000 долларов, они ушли из бизнеса. Джеймс и Резин также занимались спекуляциями землей и подружились с местными богатыми плантаторами. Джеймс обручился с Сесилией Уэллс (р. 1805 г.), которая умерла 7 сентября 1829 г. в Александрии, за две недели до того, как должна была состояться их свадьба.
Он также нажил себе врагов. Норрис Райт, шериф округа Рапидес и местный банкир, отказался предоставить ссуду, в которой остро нуждался Боуи. В 1826 году Боуи встретил Райта в Александрии, где вспыхнули гнева, и Райт выстрелил в упор в Боуи; но пуля была отклонена. После этой встречи Резин дал своему брату большой охотничий нож, похожий на мясника. 19 сентября 1827 года недалеко от Натчеза Джим Боуи участвовал в битве за песчаную косу, которая развернулась в результате дуэли между Сэмюэлем Леви Уэллсом III и докторомТомас Мэддокс. После того, как руководители безуспешно обменялись выстрелами, двое наблюдателей продолжили дело. Александр Крейн выстрелил в Сэмюэля Куни, а когда Куни упал, Боуи выстрелил в Крейна, но промахнулся. Райт прострелил Боуи нижнюю часть груди, а Боуи, по словам очевидца, «вытащил свой мясной нож, который он обычно носит», и погнался за Райтом. Братья Бланшар прострелили Боуи бедро, а Райт и Альфред Бланшар нанесли ему ножевые ранения в нескольких местах. Когда Райт наклонился над ним, Боуи воткнул нож в грудь нападавшего, затем приподнялся и сильно ударил Бланшара.Все свидетели помнили «большой нож мясника» Боуи, первый нож Боуи. Сообщения о доблести Боуи и его смертоносном клинке привлекли внимание общественности, и он был провозглашен самым грозным ножевым бойцом Юга. Мужчины просили кузнецов и ножовщиков сделать нож, как у Джима Боуи.
В конце 1820-х годов Боуи спекулировал землей в округах южной Луизианы; он жил в Новом Орлеане, наслаждаясь его волнениями и удовольствиями. Джеймс и его братья Резин и Стивен основали сахарную плантацию Аркадия площадью около 1800 акров недалеко от города Тибодо, где они открыли первый сахарный завод с паровой тягой в Луизиане.Резин был избран в законодательный орган штата Луизиана. Однако Джеймс мало времени проводил в Аркадии; в конце 1820-х он побывал в восточных городах, а также в Арканзасе и Миссисипи. 12 февраля 1831 года братья продали Аркадию и другие земельные владения и восемьдесят два раба инвесторам Натчеза за 90 000 долларов.
Когда Боуи впервые вошел в Мексиканский Техас, неизвестно. Возможно, он был завербован в 1819 году в Новом Орлеане вместе с Бенджамином Р. Миламом и другими для длительной экспедиции. Если да, то его не было среди взятых в плен.1 января 1830 года Боуи и его друг уехали из Тибодо в Техас. Они остановились в Накогдоче, на ферме Джареда Э. Гроуса на реке Бразос и в Сан-Фелипе, где Боуи вручил рекомендательное письмо императору Стивену Ф. Остину от Томаса Ф. МакКинни, одного из трехсот старых колонистов. 20 февраля Боуи и его друг Исаак Донохо принесли присягу на верность Мексике. Боуи, 34 года, был на пике карьеры. Он много путешествовал, общался, любил музыку и был щедрым. Он также был амбициозен и коварен; он играл в карты на деньги и жил в мире долгов.Он достиг Сан-Антонио с Уильямом Х. Уортоном и миссис Уортон, Исааком Донохо, Каиафой К. Хэмом и несколькими рабами. Они несли рекомендательные письма двум богатым и влиятельным мексиканцам, Хуану Мартину де Вераменди и Хуану Н. Сегину. Вечеринка Боуи продолжилась в Сальтильо, столице штата Коауила и Техас. Там Боуи узнал, что мексиканский закон 1828 года предлагал гражданам Техаса гранты на одиннадцать лиг в размере от 100 до 250 долларов каждая. (Лига составляла 4 428,4 акра.) Боуи призвал мексиканцев подать заявку на получение субсидий одиннадцати лиг, которые он купил у них.Он покинул Сальтильо с пятнадцатью или шестнадцатью грантами и продолжал поощрять спекуляции на землях Техаса. Его деятельность раздражала Стивена Ф. Остина, который не решался одобрить земли, которые Боуи хотел разместить в колонии Остин, но в конце концов разрешил там участки.
В Сан-Антонио Боуи представился богатым человеком, присоединился к богатой семье Вераменди и принял крещение в католической церкви, которую спонсировали Вераменди. Осенью 1830 года он сопровождал семью в Сальтильо, а 5 октября официально стал гражданином Мексики.Получение гражданства зависело от основания им шерстяных и хлопчатобумажных фабрик в Коауила. Через своего друга Ангуса Макнилла из Натчеза он купил текстильную фабрику за 20 000 долларов. 25 апреля 1831 года в Сан-Антонио Боуи женился на Урсуле де Вераменди. Он предстал перед мэром, объявил, что ему тридцать два года (на самом деле ему было тридцать пять), и пообещал выплатить Урсуле приданое в размере 15000 долларов. Он оценил свою собственность в 222 800 долларов. Но титулы на его 60 000 арпентов земли в Арканзасе, оцененные в 30 000 долларов, были поддельными.Уокер и Уилкинс из Натчеза задолжали Боуи 45 000 долларов за его долю в Arcadia Plantation и дали Макнилу 20 000 долларов за фабрику Saltillo. Боуи одолжил 1879 долларов у своего тестя и 750 долларов у бабушки Урсулы для свадебной поездки в Новый Орлеан и Натчез. Боуи поселились в Сан-Антонио.
По традиции семьи Вераменди, Боуи мало времени проводил дома. Он явно был очарован рассказами о «потерянной» шахте Лос-Альмагрес, которая, как говорят, находится к западу от Сан-Антонио, недалеко от руин миссии Санта-Крус-де-Сан-Саба.Боуи получил разрешение от мексиканских властей на экспедицию в Индию, финансируемую Верамендисом, и 2 ноября 1831 года он покинул Сан-Антонио со своим братом Резином и девятью другими. Девятнадцатого они узнали, что за ними следует большой индейский военный отряд, и в шести милях от Сан-Сабы Боуи расположился лагерем в дубовой роще. Попытка вести переговоры не удалась. Люди Боуи боролись за свои жизни тринадцать часов. Индейцы наконец отошли, оставив, как сообщается, сорок убитых и тридцать раненых.Боуи потерял одного человека убитым и несколько раненым. Группа вернулась в Сан-Антонио. 23 января 1832 года Боуи совершил еще один набег на запад. Теперь он носил звание «полковника» гражданских рейнджеров. Он оставил Гонсалеса с двадцатью шестью мужчинами, чтобы разведать верховья Колорадо в поисках Тавакониса и других враждебных индейцев. После двух с половиной месяцев безуспешных поисков он вернулся домой.
В июле в Натчезе он узнал, что Хосе де лас Пьедрас, мексиканский командир в Накогдочесе, посетил города Анауак и Веласко, чтобы унять антагонизм между правительством и преимущественно англоязычными гражданами.По возвращении Пьедрас потребовал, чтобы все граждане в его юрисдикции сложили оружие. Колонисты это требование отклонили. Боуи поспешил в Накогдочес и 1 августа сопровождал Джеймса У. Баллока и 300 вооруженных людей при осаде тамошнего гарнизона. Пьедрас выбрал бой. Ночью он эвакуировал своих людей и двинулся на юг, потеряв тридцать три человека убитыми. Боуи и восемнадцать человек устроили засаду мексиканской колонне, и Пьедрас бежал. Боуи провел солдат обратно в Накогдочес ( см. НАКОГДОЧ, БИТВА ЗА).9 марта 1833 года Монклова заменила Сальтильо столицей штата. Когда два города собрали небольшие армии, чтобы оспорить изменение, Боуи поддержал Monclova. Однажды, когда силы противостояли друг другу, он выехал и попытался ускорить битву. Он считал, что состояние техасских спекулянтов землей принадлежит Монклове.
В сентябре Вераменди, его жена Хосефа и Урсула Боуи умерли от холеры в Монклове. Урсула умерла десятого числа. Родственник Боуи и семейная традиция Вераменди говорят, что Урсула и один ребенок умерли во время эпидемии.Друг семьи Боуи сообщил, что у Урсулы было двое детей, но оба умерли молодыми. Боуи заболел желтой лихорадкой в Натчезе и не знал о смертях. 31 октября он продиктовал свое последнее завещание, в котором он завещал половину своего состояния брату Резину, а половину – сестре Марте Стерретт и ее мужу.
Мексиканские законы, принятые в 1834 и 1835 годах, открыли шлюзы для оптовых спекуляций на землях Техаса, а компания Texas-Coahuila установила комиссии за землю для ускорения продаж, поскольку казна штата была пуста.Боуи был назначен уполномоченным по урегулированию сделки по покупке Джона Т. Мейсона. Губернатор также имел право раздавать посылки на 400 лиг для защиты границы. Продажа этих больших участков разозлила некоторых колонистов, которые также негодовали по слухам о плане спекулянтов сделать Сан-Антонио столицей. Они поставили под сомнение отношение Боуи к покупке Мэйсона в 400 лигах. Один путешественник встретил Боуи и Мэйсона по пути из Матаморос в Монклову с 40 000 долларов в виде денег, чтобы заплатить последний взнос на земле Мэйсона.Боуи также продал земельные сертификаты Мэйсона своим друзьям в Натчезе. Однако в мае 1835 года Санта-Анна отменила правительство Коауила-Техас и приказал арестовать всех техасцев, ведущих бизнес в Монклове. Боуи сбежал из столицы в Техас. 22 июня он написал другу в Накогдочес, что все сообщение между Мексикой и Техасом было прервано, что войска садятся на корабли в Матаморосе, идущие к побережью Техаса, и что мексиканские войска движутся из Сальтильо к Рио-Гранде. В июле Боуи и другие в Сан-Фелипе и Накогдоче били в барабан войны.Боуи привел небольшую группу техасских «ополченцев» в Сан-Антонио и захватил там пачку мушкетов на мексиканском арсенале.
31 июля 1835 года Уильям Б. Трэвис написал Боуи, что техасцы разделены и что Партия мира кажется сильнее. Трэвис был лидером Партии войны. Боуи нанял Трэвиса еще в 1833 году в Сан-Фелипе для подготовки земельных документов, а в июне 1834 года Трэвис представлял Боуи и Исаака Донохо в деле, поданном Фрэнсисом У. Джонсоном. Трэвис также занимался юридической работой с другом Боуи Джесси Клиффтом, кузнецом, которому часто приписывают создание первого ножа Боуи.Партия войны искала военной поддержки среди индейских племен Восточного Техаса. 3 августа Боуи сообщил о недавнем туре по нескольким деревням, где он застал многих индейцев пьяными, не желающих сотрудничать.
1 сентября Остин вернулся домой из долгого заключения в Мехико. 3 октября Санта-Анна отменила законодательные собрания всех штатов Мексики. После того, как Остин был избран командующим добровольческой армией, он призвал к оружию. 16 октября его войска расположились лагерем на ручье Чиболо в двадцати милях от Сан-Антонио.Боуи прибыл с небольшой группой друзей, в основном из Луизианы, и Остин назначил его в свой штат полковником. Трэвис и другие присоединились к армии. Генерал Сэм Хьюстон, командующий регулярной армией Техаса, прибыл и осудил идею нападения на Бексар. Он утверждал, что армия Остина, слабая и плохо обученная, должна отступить к реке Гваделупе или Колорадо. Боуи и капитан Джеймс В. Фаннин по приказу Остина провели разведку к югу от Бексара в поисках нового лагеря. По дороге Боуи отогнал мексиканский патруль.26 октября Остин перевез 400 человек в миссию Сан-Франциско-де-ла-Эспада. Боуи взял девяносто два всадника и проинспектировал район миссии Nuestra Señora de la Purísima Concepción de Acuña, недалеко от Бексара. На рассвете двадцать восьмого в сильном тумане мексиканцы атаковали Боуи с 300 кавалеристами и 100 пехотинцами. Боуи дрался три часа. «Боуи был прирожденным лидером, – писал Ной Смитвик много лет спустя о битве при Консепсьоне, – никогда не тратил напрасно пулю и не подвергал жизнь опасности. Его голос до сих пор звучит в моих старых глухих ушах, когда он неоднократно упрекал нас.Держите под прикрытием мальчиков и сохраняйте огонь; у нас нет лишнего человека ». Боуи захватил шестифунтовую пушку и тридцать мушкетов. Он потерял одного человека, в то время как мексиканцы оставили шестнадцать на поле боя и унесли столько же. Боуи, Фэннин и отряд остались в в непосредственной близости к югу от Бексара, в то время как Остин двинул свою армию и основал штаб на канале Аламо.
Через три дня после битвы Остин послал Трэвиса и пятьдесят человек захватить около 900 лошадей, которые гнались на юг, в Ларедо, и попросил Боуи отвлечь внимание прикрыть побег мексиканских солдат, которые хотели дезертировать.Боуи продемонстрировал силу, но солдаты не вышли. 31 октября Боуи уведомил генерала Мартина Совершенно де Кос, что он присоединится к Остину в нападении на Бексар. 1 ноября Остин потребовал, чтобы Кос сдался; он отказался. Остин заколебался. 2 ноября офицеры Остина проголосовали 44 против 3 против штурма Бексара. Боуи не голосовал. В тот же день он попросил освободить его от должности и 6 ноября снова попытался уйти в отставку. Ранее он служил в группе рейнджеров-добровольцев, воевал с индейцами и был из тех офицеров, которые служили общине в трудную минуту.Видимо, формальное командование его мало интересовало. Временный губернатор Генри Смит и Хьюстон хотели, чтобы он собрал группу добровольцев и напал на Матаморос, но Генеральный совет заявил, что Боуи не был «офицером правительства или армии».
Боуи покинул армию для короткой поездки в Сан-Фелипе в середине ноября. Он вернулся в Сан-Антонио 18 ноября, а 26-го он и тридцать всадников выехали проверить мексиканский вьючный поезд возле города, а Бурлесон последовал за ним со 100 пехотинцами.Боуи встретил поезд и напал на его кавалерийский эскорт. Он отбил несколько атак мексиканской пехоты, и мексиканцы отступили, потеряв шестьдесят человек. Поскольку поезд был загружен тюками травы для домашнего скота гарнизона, стычка получила название «Битва травы». Впоследствии Боуи отправился к Голиаду, чтобы определить там условия. Во время своего отсутствия 5 декабря Бурлесон напал на Бексар и заставил мексиканский гарнизон сдаться и отступить к Рио-Гранде. Волонтеры уехали домой. Боуи получил письмо из Хьюстона от 17 декабря, в котором предлагалось начать кампанию против Матаморос.Хьюстон предположил, что если это невозможно, Боуи, возможно, сможет организовать партизанский отряд для преследования мексиканской армии. Экспедиция Матаморос была одобрена, но вопрос командования был запутан политическим соперничеством между губернатором Смитом и советом, и Хьюстон вскоре нашел другое задание для Боуи.
19 января 1836 года Боуи прибыл в Бексар из Голиада с отрядом из тридцати человек. Он получил приказ из Хьюстона снести там укрепления, хотя некоторые историки считают, что эти приказы были дискреционными.Ситуация была мрачной. Полковник Джеймс К. Нил, командующий отрядом из семидесяти восьми человек на «Аламо», заявил, что его людям не хватает одежды и денег, и говорил об уходе. Мексиканские семьи покидали Бексар. Добровольцы из Техаса унесли большую часть боеприпасов и припасов для экспедиции Матаморос. 2 февраля Боуи написал губернатору Смиту, призывая задержать Бексар, потому что это стратегическая «пограничная стража». Трэвис, получивший звание подполковника, прибыл с тридцатью людьми 3 февраля; Дэвид Крокетт приехал восьмого с двенадцатью мужчинами.В гарнизоне было около 150 человек. 11 февраля Нил отдал команду Трэвису и уехал. Добровольцы предпочли Боуи в качестве командира и настояли на проведении выборов 12 февраля. Голосование добровольцев сделало Боуи командующим, и он отпраздновал это тем, что напился. Находясь под влиянием, Боуи приказал освободить некоторых заключенных и выставил добровольцев под ружьем в Бексаре. Трэвис взял своих постоянных клиентов из Аламо к реке Медине, чтобы избежать причастности к позорному делу. 13 февраля Боуи и Трэвис достигли компромисса, дав Трэвису командование регулярными войсками, Боуи – волонтерами, и оба мужчины совместно руководили приказами гарнизона и корреспонденцией.
23 февраля Боуи и Трэвис узнали, что около 1500 мексиканских кавалеристов наступают на Бексар, и отправили Голиаду депешу с просьбой о помощи Фаннину. Через несколько часов мексиканцы вошли в Бексар и потребовали переговоров. Не посоветовавшись с Трэвисом, Боуи попросил и получил условия: техасцы должны сдаться. Эти условия были отклонены. 24 февраля Боуи, который страдал от болезни «особой природы», которая была диагностирована как пневмония или брюшной тиф, но, вероятно, на поздней стадии туберкулеза, потерял сознание, прекратив свое активное участие в командовании гарнизоном.Большинство историков уже не верят, что он упал с платформы, пытаясь установить пушку. Он был прикован к раскладушке и призвал добровольцев следовать за Трэвисом. Время от времени его выносили на улицу, чтобы навестить своих людей.
6 марта мексиканцы атаковали перед рассветом, и все 188 защитников Аламо погибли. Санта-Анна попросила показать трупы Боуи, Трэвиса и Крокетта, и мэр Бексара Франсиско Руис опознал тела. Боуи лежал на своей койке в комнате на южной стороне.Ему несколько раз выстрелили в голову. При жизни его старый друг Каиафа К. Хэм описал его как «умного, вежливого джентльмена … внимательного к дамам во всех случаях … настоящего, постоянного и щедрого друга … никого не врага. осмелились недооценить, и многие боялись ». Работорговец, игрок, спекулянт землей, мечтатель и герой, Джеймс Боуи после смерти стал бессмертным в анналах истории Техаса. См. Также АЛАМО, БИТВА.
Ziggy Stardust to Goblin King
Дэвид Боуи не только написал некоторые из самых знаковых песен 20-го века, он никогда не переставал изобретать себя заново.
Звезду, скончавшуюся в воскресенье в возрасте 69 лет, часто называли рок-н-ролльным хамелеоном – хотя вместо того, чтобы трансформироваться, чтобы слиться с ней, его часто яркие образы всегда опережали людей.
Вот пять из его самых любимых персонажей:
1. Зигги Стардаст
Пожалуй, самым известным воплощением Боуи стал выпуск его пятого альбома «Взлет и падение Зигги Стардаста и пауков с Марса» в 1972 году. Он выступал в роли Зигги Стардаста, андрогинной инопланетной рок-звезды с огненными волосами, намеревающейся нести послание надежды молодым людям на Земле.
Когда Боуи и его группа сыграли хит-сингл с альбома “Starman” на британском музыкальном шоу “Top of the Pops” в 1972 году, Боуи обнял гитариста Мика Ронсона. Боуи недавно сказал британскому музыкальному журналу Melody Maker, что он гей, а в более позднем интервью сказал, что он бисексуал.
Жест в сторону своего гитариста-мужчины многие в то время считали чрезмерно женственным, но позже объявили важным моментом в стране, борющейся с изменением отношения к сексу.
Концерт Дэвида Боуи в лондонском Hammersmith Odeon 15 июня 1973 года. Илпо Мусто / Рекс Особенности через AP Images2. Тонкий белый герцог
Всего через четыре года после ослепительной Ziggy Stardust Боуи отказался от экстравагантных причесок, макияжа и комбинезона в пользу гораздо более сдержанной белой рубашки, черного жилета и светлых зачесанных назад волос. Этим персонажем был Тонкий Белый Герцог, прозвище, которое до сих пор используется в качестве прозвища Боуи. Примерно в то же время он забил свой первый U.S. №1 хит с «Fame», написанным в соавторстве с Джоном Ленноном.
Этот период был также временем наркомании и глубокого эмоционального стресса для Боуи. К 1975 году он «жил в коконе, отключенном от реального мира» в Лос-Анджелесе, писал Дэвид Бакли в своей книге 1999 года «Странное очарование: Дэвид Боуи – окончательная история».
Он жил на диете из красного и зеленого перца, запитого молоком, и вел беспорядочный образ жизни, например, хранил свою мочу в холодильнике, чтобы «ни один другой волшебник не мог использовать ее, чтобы очаровать его», согласно книге.
Дэвид Боуи выступал в роли Тонкого Белого Герцога в Лондоне в 1976 году. Майкл Путленд / Участник Getty Images3. Майор Том
Боуи впервые объявил о своей склонности к созданию персонажей в песне 1969 года «Space Oddity», рассказывающей о вымышленном космонавте. – позвонил майор Том, который оказался в космосе. Он был выпущен в том же году, что и первые высадки на Луну, и запечатлел одержимый космосом дух времени. Эта тема – смотреть на звезды – должна была стать темой всей карьеры Боуи.
Майор Том получил перезагрузку в 21 веке, когда канадский астронавт Крис Хэдфилд исполнил песню на борту Международной космической станции. Сопровождающий видеоролик, записанный на МКС, был просмотрен на YouTube более 27 миллионов раз.
4. Aladdin Sane
Вдохновляя постоянных посетителей вечеринок на протяжении десятилетий, Аладдина Сане определяла красная и синяя молния, нарисованная на его лице. Одноименный альбом персонажа 1973 года стал продолжением “Ziggy Stardust…”, и, хотя он был встречен менее критиками, персонаж – чье имя в “A Lad Insane” – игра слов – выжил.Альбом достиг 17-го места в альбомных чартах США и укрепил его известность в Америке.
5. Джарет Король гоблинов
Помимо записи ошеломляющих 25 студийных альбомов, Боуи совершил несколько заметных набегов в мир кино. Он сыграл физика XIX века Николы Тесла в фильме 2006 года «Престиж», который был снят Кристофером Ноланом, в котором снимались Кристиан Бэйл, Хью Джекман и Скарлетт Йоханссон.
Тем не менее, он наиболее известен своим изображением Джарета, Короля гоблинов, в фантастической эпопее 1986 года «Лабиринт».«Культовый статус фильма был закреплен исполнением Боуи песни« Magic Dance ».
Актеры Дэвид Боуи и Дженнифер Коннелли в кадре из фильма« Лабиринт »1986 года. Стэнли Билеки из коллекции фильмов / Getty ImagesАлександр СмитАлександр Смит – старший репортер NBC News Digital в Лондоне.
Дэвид Боуи: Герои. -.
И ты будешь королевой
,.
Хоть ничего, прогонит
,
Мы можем победить их, всего за один день
,,
Мы можем быть героями всего на один день
,.
И вы, вы можете иметь в виду
,,
И я, я буду пить все время
,,
Потому что мы любовники, и это факт
,.
Да, мы любовники, и это
,,.
Хотя ничто не удержит нас вместе
,
Мы могли украсть время, всего на один день
,.
Мы можем быть героями во веки веков
,
Я хочу, чтобы ты умел плавать
,
Как дельфины, как дельфины умеют плавать
,.
Хотя ничто, ничто не удержит нас вместе
,
Мы можем победить их во веки веков
,,
О, мы можем быть героями всего на один день
,.
И ты будешь королевой
,.
Хоть ничего, прогонит
,
Мы можем быть героями всего на один день
,,
Мы можем быть собой всего на один день
,.
Я, я помню (помню)
, (),
Стоя, у стены (у стены)
И пушки, выстрелившие над нашими головами (над нашими головами)
(),
И целовались, как будто ничего не могло упасть (ничего не могло упасть)
, ().
И позор был по ту сторону
.
О, мы можем победить их во веки веков
,
Тогда мы могли бы быть героями всего на один день
,.
Мы ничто, и ничто нам не поможет
,.