Марина Абрамович против Улая: выжили только художники :: Впечатления :: РБК Стиль
Перформанс «В присутствии художника»
© marinaabramovic.com
Автор Алиса Курманаева
23 сентября 2016
Судебная тяжба между сербской художницей Мариной Абрамович и ее бывшим возлюбленным Улаем (настоящее имя Франк Уве Лайзипен) началась в ноябре прошлого года. Тогда немецкий художник, с которым Абрамович 12 лет состояла в творческих и романтических отношениях, обвинил ее в том, что она нарушила контракт, заключенный между ними в 1999 году. В период своего партнерства Улай и Марина создали более десятка перформансов. Как писало издание
Перформанс «Отношения во времени»
«Она не просто мой бывший партнер по бизнесу, — говорил Улай. — Все эти работы вошли в историю. Они теперь в школьных учебниках. Но она намеренно искажает информацию и вычеркивает мое имя». В результате окружной суд Амстердама обязал Марину Абрамович выплатить своему экс-партнеру €250 тыс. в качестве отчислений за доходы от продажи их работ, а также €23 тыс. за судебные издержки.
Журнал The New Yorker писал, что творчество Марины Абрамович делится на три периода: до, во время и после Улая. История их отношений началась в ноябре 1975 года, когда некий амстердамский галерист попросил Улая встретить художницу в аэропорту и помочь ей с логистикой для съемок ее перформанса
© marinaabramovic.com
Перформанс «Ритм 0»© marinaabramovic.com
Перформанс «Ритм 5»© marinaabramovic.com
Совместные акции Улая и Абрамович были провокационными из-за подчас рискованных опытов и интенсивного вовлечения публики. В 1976 году творческий дуэт показал на
Перформансы «Импондерабилия» и «Энергия покоя»
© marinaabramovic.com
Некоторые совместные перформансы оказали влияние и на ее дальнейшие работы. Например, серия «Ночной переход», когда Улай и Марина на протяжении нескольких часов неподвижно сидели друг напротив друга, в 2010 году вдохновила Абрамович на ее знаменитую акцию
В 1988 году художники отправились навстречу друг другу с разных сторон Великой Китайской стены и преодолели по 2,5 тыс. километров, чтобы встретиться посередине, а затем попрощаться и разойтись. «Нам нужна была определенная форма завершения после того огромного расстояния, которое мы прошли вместе. Это очень человечно. Это в известной мере драматично, как окончание фильма. Потому что в конце ты действительно одинок, что бы ты не делал», — объясняла художница в одном из интервью.
Перформанс «Поход по Великой Китайской стене»
© marinaabramovic.com
Сейчас Марина Абрамович является самой известной художницей-перформансистом в мире, и ее имя на слуху даже у тех, кто не особо интересуется искусством. Улая же широкая публика знала именно как ее партнера, несмотря на то, что его персональные выставки проводились в Амстердаме, Берлине, Афинах и Любляне, а в мае этого года он устраивал трехдневный перформанс
17 фактов, которых вы не знали о Марине Абрамович
Текст: Седар Пасори / complex.comПеревод: Сергей Катчев03.09.2013 230230О самопровозглашенной «бабушке перформанса» можно многое рассказать. На протяжении всей своей карьеры она всецело посвящала себя своему делу, зачастую рискуя жизнью ради искусства. И она продолжает это делать в рамках своего нового института перформанса.
Сцена из спектакля Роберта Уилсона «Жизни и смерть Марины Абрамович». Источник: flickr.com/desingel. © Lucie Jansch
01. Когда ей было 14, она играла в «русскую рулетку» с пистолетом своей матери.
Это отражено в пьесе Роберта Уилсона «Жизнь и смерть Марины Абрамович», где ее нелегкие отношения с матерью были показаны во всех деталях. По иронии судьбы, на премьерном показе пьесы в 2011 году Абрамович сыграла свою мать. Еще раз эту постановку можно было посмотреть в Park Avenue Armory в Нью-Йорке в декабре 2013 года.
Сцена из спектакля Роберта Уилсона «Жизни и смерть Марины Абрамович». Источник: flickr.com/desingel
02. В юности она пыталась сломать себе нос, чтобы заставить родителей заплатить за пластическую операцию.
Об этом также было рассказано в пьесе «Жизнь и смерть Марины Абрамович», подтверждая как страстность Марины, так и ее сложные отношения с родителями. Этот эпизод предзнаменовал ее побег из родного Белграда в возрасте 29 лет. В интервью Daily Beast в 2012 году она рассказала: «Когда мне было 14, я думала, что выгляжу ужасно. Я носила типичные словацкие ботинки с металлической подошвой (поэтому меня всегда было слышно), уродливую юбку, как у принцессы, и блузку, застегнутую на все пуговицы. У меня было детское лицо, покрытое прыщами, огромный нос и мальчишеская стрижка. А моей заветной мечтой в те годы было иметь нос как у Брижит Бардо».
Марина Абрамович. Фото: Frazer Harrison/Getty Images North America
03. До того как Абрамович узнала об искусстве перформанса, она занималась живописью и писала «большие сталкивающиеся социалистические грузовики» и «маленькие невинные социалистические игрушечные грузовички».
Однажды она спросила у одного офицера, можно ли ей полетать на истребителе, чтобы «раскрасить небо дымом». Ей отказали, сославшись на то, что у нее нервный срыв. Но впечатление от сверхзвуковых самолетов, оставляющих в небе неуловимый инверсионный след, оказалось необычайно сильным и вдохновило Абрамович стать перформансистом: «С того дня я перестала рисовать. Вместо этого я стала больше обращать внимание на то, что находится вокруг меня, и использовать это в своей работе. Мне потребовалось время, чтобы осознать, что я сама могу быть своим искусством».
Самолет МиГ-21. Источник: reaa.ru
04. В 19 лет, в первый год своего обучения в художественной школе, она придумала перформанс Come Wash with Me для белградской Galerija Doma Omladine: зрителям предлагалось раздеться на входе, чтобы художница смогла постирать их одежду.
Это работа была предложена галерее в 1965 году, но Абрамович ждала ответа четыре года и в результате получила отказ. На ретроспективе Абрамович «В присутствии художника» в MoMA был представлен рисунок к этой заявке, оказавшийся старейшим экспонатом на выставке.
Вид экспозиции The Artist is Present, MoMA, Нью-Йорк. 2010. Источник: theperformanceclub.org
05. После того, как в 29 лет Абрамович сбежала из Белграда, она зарабатывала на жизнь вязанием свитеров.
В годы, когда зарабатывать искусством перформанса еще не было возможности, Марина трудилась на нескольких работах, чтобы себя содержать.
Марина Абрамович. Ритм 0. 1974. Источник: andrewfishman.tumblr.com
06. Она прожила целый год с аборигенами на задворках Австралии.
Помимо тибетской культуры, на Марину Абрамович сильное впечатление произвела культура австралийских аборигенов: в 1980-х она жила вместе с ними в центральной Австралии. «Эти две культуры научили меня контролировать мое физическое/ментальное тело», — говорит она.
Французский рисунок, изображающий жизнь австралийских аборигенов. 1807. Источник: utas.edu.au
07. В то же самое время она вырастила детеныша кенгуру.
В одном из недавних видео Абрамович рассказала, что ближе всего к роли матери она подошла, выращивая детеныша кенгуру. Его мать была убита аборигенами, в племени которых она жила. В многочисленных интервью, в том числе в недавнем опроснике на портале Reddit, Абрамович заявляла, что никогда не собиралась выходить замуж или иметь детей.
Марина Абрамович. Балканский эротический эпос. 2006. Источник: frasisfatte.wordpress.com
08. Она считает, что художник не должен влюбляться в других художников.
В своем «Манифесте жизни художника» Абрамович пишет, что «художник должен избегать любовных отношений с другим художником». Отвечая 31 июля 2013 года на опросник портала Reddit, она объясняет: «Я делала это три раза в своей жизни, и каждый раз все заканчивалось моим разбитым сердцем. Я сужу по собственному опыту. Это очень конкурентная ситуация, которую трудно описать в двух словах. И это предмет для долгого разговора. Лучше взглянуть на художников, живших вместе (и в прошлом, и сейчас), и понять, насколько трагично происходило все у них».
Марина Абрамович и Улай на выставке The Artist is Present, MoMA, Нью-Йорк. 2010. Источник: Scott Rudd Photography
09. В 1997 году она сделала перформанс «Балканское барокко», во время которого чистила щеткой 1500 коровьих костей по шесть часов в день.
Работа была сделана для Венецианской биеннале. Во время перформанса она также пела и рассказывала истории о Белграде, своем родном городе. В интервью газете The Guardian она рассказывала: «Когда люди спрашивают меня, откуда я родом, я никогда не говорю, что из Сербии. Я всегда отвечаю, что я из страны, которой больше нет».
Марина Абрамович. Балканское барокко. 1997. Courtesy Marina Abramovic Archives и Sean Kelly Gallery, NY. © Marina Abramovic
10. Для одной из работ она бритвой вырезала на своем животе пятиконечную звезду.
В 1975 году Марина Абрамович исполнила перформанс «Губы Томаса»: сначала она вырезала бритвой на животе пятиконечную коммунистическую звезду, потом выпорола себя, а затем легла на 30 минут на кусок льда в виде креста, стоявший под обогревателем. Однажды бабушка Марины обнаружила ее во время подготовки этого перформанса без сознания и с обожженными волосами.
Марина Абрамович. Губы Томаса. 1975/2005. Источник: thespot.ru
11. Во время другой работы она мастурбировала, находясь под деревянным настилом в Музее Гуггенхайма, по которому в этот момент ходили посетители.
В 2005 году Абрамович повторила в Музее Соломона Р. Гуггенхайма перформанс Вито Аккончи Seedbed (1972) Позже Абрамович рассказывала, что за время перформанса она испытала девять мощных оргазмов. В проект в качестве оды перформансам прошлого также были включены повторы работ Брюса Наумана, Джины Пане, Вали Экспорт, Йозефа Бойса.
Марина Абрамович. Seedbed. Музей Соломона Р. Гуггенхайма, Нью-Йорк. 2005. Фото: Kathryn Carr. © The Solomon R. Guggenheim Foundation, New York
12. Одна из ее работ послужила основой для серии «Секса в большом городе».
В 12-м эпизоде шестого сезона сериала «Секс в большом городе» Кэрри Брэдшоу знакомится с Александром Петровским. Это происходит на выставке-перформансе, во время которого художница живет в галерее без еды и воды. Этот эпизод был инспирирован аналогичным проектом Абрамович в Sean Kelly Gallery, называвшимся «Дом с видом на океан».
Марина Абрамович. Дом с видом на океан. 2002. Фото: Attilio Maranzan. Courtesy Marina Abramovic Archives и Sean Kelly Gallery, NY. © Marina Abramovic
13. Марина Абрамович продала один из своих трех лофтов в Сохо креативному директору Givenchy Рикардо Тиши за $3 060 000 долларов.
В опроснике на Reddit она рассказала, что Рикардо Тиши и она «очень хорошие друзья. Он часть мой артистической семьи. Он оригинальный творец, и я его уважаю. Кроме того, мне с ним весело, что немаловажно». Они настолько близки, что она продала ему одни из трех своих апартаментов в Сохо, на Кинг-стрит, между Вэрик и Шестой авеню.
Квартира Марины Абрамович. Фото: Jason Schmidt. Источник: harpersbazaar.com
14. Она также участвовала в рекламной кампании Givenchy вместе с Кейт Мосс.
Рикардо и Марина настолько близки, что она снялась в рекламе Givenchy весна-лето 2013 года.
Марина Абрамович. Рекламная кампания Givenchy весна-лето 2013. Источник: twitter.com
15. Люди думают, что она вампир.
В рамках опросника на Reddit многие задавали один и тот же вопрос: не вампир ли она и как ей удается оставаться такой молодой? На что Абрамович ответила, что «черногорцы живут долго и не стареют».
Источник: complex.com
16. Актер Джеймс Франко дал ей полную творческую свободу в создании фильма о его жизни.
Так же как Роберт Уилсон поставил пьесу о жизни Абрамович, она снимает фильм о жизни Джеймса Франко. Она рассказала, что Франко предоставил ей тонны материалов и дал полную свободу действий. «Мне кажется, он сейчас самый интересный из актеров. — говорит Марина. — Почему? Потому что он рискует, а когда ты рискуешь, ты можешь потерпеть неудачу. Он принимает неудачу и риск с одинаковой силой. Он мог бы быть очередным голливудским актером и всё, — как все остальные. Но он выходит за всевозможные рамки, и не всегда успешно. Для него процесс важнее результата».
Марина Абрамович и Джеймс Франко. Источник: huffingtonpost.com
17. Она снималась в клипе Antony and the Johnsons.
В августе 2012 года Абрамович снялась в видео группы Antony and the Johnsons на песню Cut the World, поставленным Набилем Элдеркином. Помимо Абрамович в съемках приняли участие Уиллем Дефо и Карис ван Хаутен. Клип рассказывает о женщинах, которые отвоевывают мир у мужчин.
Женщина в арт-среде: звезда перформанса Марина Абрамович
В честь 8 марта SPLETNIK.RU подготовил уникальный спецпроект: в течение недели мы рассказываем о самых выдающихся и успешных женщинах в спорте, моде, искусстве и других областях. Всего их символично восемь.
Узнав пути успеха 17-летней звезды Олимпиады в Сочи фигуристки Аделины Сотниковой, а также актрисы, режиссера и продюсера Лены Данэм, представляем историю жизни легендарной художницы Марины Абрамович.
Марина Абрамович – сербская королева перформансов, выставляющаяся в Нью-Йорке. Она начала карьеру в начале 1970-х годов. Саму себя художница называет не иначе как “бабушкой искусства перформанса”. Ее работы исследуют отношения между арт-деятелем и аудиторией, а также границы возможностей тела и духа.
Отметим, перформанс – форма современного искусства – любая ситуация, которая включает в себя четыре элемента: время, место, тело художника и отношение художника со зрителем.
Как же Марина нашла себя в этом мире и стала широко известной? Она родилась в Белграде 30 ноября 1946 года. И мама, и папа Абрамович стали членами партизанского движения во время Второй мировой войны. В 1960-х мать Марины Даника была директором музея революции и искусства в столице Сербии.
В 1964 отец Марины бросил семью. В интервью 1998 года художница описывала, как ее мать установила дома военные порядки и держала ее с братом под полным контролем. Как в армии. Она не могла выходить из дома после десяти часов вечера до 29-летнего возраста. Поэтому все перформансы ей приходилось исполнять до этого времени.
Абрамович рассказывает дикие вещи:
Это полное безумие, но я резала, стегала себя плеткой, поджигала себя – все это до десяти часов вечера.
Когда ей было 14, она играла в “русскую рулетку” с пистолетом своей матери, что отражено в пьесе Роберта Уилсона “Жизнь и смерть Марины Абрамович”, где ее трудные отношения с матерью представлены во всех подробностях. По иронии судьбы, на премьере пьесы в 2011 году Абрамович сыграла свою мать.
В юности она пробовала сломать себе нос, для того чтобы вынудить родителей заплатить за пластическую операцию. Об этом также рассказано в пьесе “Жизнь и смерть Марины Абрамович”, подтверждая как пыл Марины, так и ее сложные отношения с родителями. Этот эпизод предзнаменовал ее побег из Белграда в Амстердам в 29 лет. Чтобы как-то выжить, Абрамович вязала свитеры.
Марина Абрамович экспериментировала с вовлечением зрителя в процесс перформанса с самого начала карьеры. В 1974 году впервые состоялся её перформанс “Ритм 0”: Марина разложила перед собой 72 предмета вроде цветов, помады, ножа и ружья, и позволила зрителям выбрать один из них для взаимодействия с нею. Шестичасовой перформанс закончился, когда один из гостей экспозиции попробовал выстрелить в художницу.
В 1975 году Марина исполнила перформанс “Губы Томаса”: сначала она вырезала бритвой на животе пятиконечную коммунистическую звезду, потом выпорола себя, а затем легла на полчаса на кусок льда в виде креста, стоявший под обогревателем.
В 1976 году Абрамович сошлась с западногерманским перформансистом Уве Лайсипена, выступавшим под псевдонимом Улай. Пара решила создать коллективное существо – “другое” – и говорить о себе как о частях двухголового тела. Они вели себя как близнецы и не имели друг от друга секретов.
Для перформанса “Смерть себя” художники соединили свои рты особым агрегатом и вдыхали выдохи друг друга, до тех пор пока не закончился кислород. Через семнадцать минут после начала перформанса оба рухнули на пол без сознания. Этот перформанс исследовал способность человека поглощать жизнь другой личности, обменивая и уничтожая её.
В 1988 году Абрамович и Улай отправились в духовное путешествие, которое окончило их связь. Они двинулись в путь с противоположных концов Великой китайской стены и встретились посередине.
В 1997 году она сделала перформанс “Балканское барокко”: чистила щеткой полторы тысячи коровьих костей по шесть часов в день. Работа была сделана для Венецианской биеннале. Во время перформанса она также пела и рассказывала истории о Белграде.
Первая ретроспективная выставка Марины Абрамович состоялась в 2010 году в Нью-Йорке. Марина Абрамович представила новый перформанс – “В присутствии художника”: она могла обменяться взглядом с любым желающим посетителем выставки. Этот момент фиксировался фотографом. Перформанс длился 716 часов и 30 минут, художница посмотрела в глаза 1500 зрителям.
Марина Абрамович
А как же Россия? В октябре 2011 года в московском Центре современной культуры “Гараж” Даши Жуковой открылась крупнейшая ретроспектива Марины Абрамович под названием “В присутствии художника”, которую курировал директор центра Музея современного искусства Нью-Йорка Клаус Бизенбах. Посетители смогли оценить около 50 работ Абрамович, созданных на протяжении сорока лет. Четыре работы были показаны в формате “реперформанса” специально отобранными и обученными художницей перформерами. Сама Марина провела в “Гараже” пятидневный мастер-класс, в ходе которого обучала будущих участников её реперформансов авторской методике.
В одном из интервью Абрамович призналась:
Я никогда не была у психолога. И всегда считала, что чем твое детство было труднее, тем лучшим артистом ты станешь. Потому что у тебя есть много материала, с которым можно работать. Не думаю, что будучи счастливым, можно что-то создать. Счастье – отличное состояние, при котором творчество не нужно. Ты становишься креативным, когда несчастен и в депрессии – находишь способ преображать вещи, трансформировать.
Мое прошлое было трудным, поэтому я использовала этот опыт на протяжении всего периода творчества. Но когда мой муж меня покинул и мы разводились, я не смогла с этим справиться. Я по-настоящему хотела понять, что пошло не так и отправилась к психоаналитику. Это было крайне болезненно, это было ужасно. Надо признаться, что, возможно, это помогло.
Позже я оказалась в Бразилии и встретилась с двумя шаманами, а потом провела с ними пять дней в лесу. Эти дни принесли мне намного больше, чем три года психоанализа. Америка им одержима. Когда я туда приехала, меня все спрашивали: “Кто ваш психоаналитик?” Это вроде “Кто ваш зубной врач?”
Возможно, я самый счастливый человек на земле, потому что я никогда ни в чем не сомневаюсь. Искусство перформанса для меня свято. Во-первых, чтобы этим заниматься, надо выкладываться на сто процентов. А потом – что случится, то случится. Я никогда не притворяюсь. Как сказал Брюс Науман, “искусство – вопрос жизни и смерти”. Я в это верю: надо отдаваться полностью и все. Примут это люди либо нет, будут ли они тебя критиковать – неважно, потому что ты и так сделала все на сто процентов.
Сейчас так много плохих перформансов. Я и сама несколько раз такие исполняла. Помню, в 1970-х годах во время одного из них я вдруг поняла, что творю большую нелепость. Это было невероятно. Мне стало ужасно плохо, поднялась температура, меня тошнило. Физически я была уничтожена. Но этот опыт важен, потому что неудача – значимая часть жизни художника. В работе всегда надо рисковать. А если рискуешь, вступаешь на совершенно неведомую территорию и можешь потерпеть фиаско. Если же этого не делать, становишься скучным и постоянно повторяешься. Я ненавижу однообразие. Даже когда я иду за молоком, каждый раз выбираю разную дорогу до магазина, чтобы не превратить что-либо в привычку. Привычки ужасны. Очень важно находиться в промежуточных местах – автобучных станциях, поездах, такси, залах ожидания в аэропорте: ты открыт судьбе, ты открыт абсолютно всему, поэтому с тобой может произойти все, что угодно. Главное – выбраться из защитного слоя, которые мы вокруг себя обычно создаем.
Я ненавижу студии. Надо просто жить – идеи появляются неожиданно, например, во время нарезки лука, похода в ванную или прогулке по улице.
Искусство должно включать в себя политические, духовные и неожиданные элементы.
Многие люди критикуют меня за любовь к моде. Знаете, в 1970-х если ты красила губы помадой или ногти лаком, то считалась не хорошей артисткой, а просто потаскухой. Всегда одно и то же – уродливая одежда, дырявые сапоги и кожаные куртки. Когда мне исполнилось сорок лет, я прошла по Великой китайской стене и попрощалась с прошлым. Я чувствовала себя страшной, толстой и никому не нужной. Это было настолько ужасно, что я решила: “Тебе не нужно доказывать самой себе, что ты нормальная художница”. Я пошла к парикмахеру и сменила имидж. Купила первые модные вещи на первую зарплату. Это был бренд Yamamoto – у меня до сих пор есть этот костюм. Да, это тщеславие, но почему бы и нет?
Все люди многогранны, но большинство предпочитает показывать какую-то одну сторону своей личности, а остальные прятать – от наркозависимости до чего угодно. Я никогда не пью алкоголь, я не принимаю наркотики – мне это не интересно. Я ненавижу вечеринки и никогда не выхожу в клубы и рестораны. Но мне нравится мода. Я люблю есть шоколад тоннами – дайте мне любое количество, и я его весь съем. Мне нравится плохое кино, вульгарные истории – как и всем. Когда я исполняю перформанс, дохожу до крайнего напряжения, поэтому после надо его снять. Съесть мороженое, например.
Кстати, одна из ее работ легла в основу серии “Секса в большом городе”. В 12-м эпизоде шестого сезона Кэрри Брэдшоу знакомится с Александром Петровским на выставке-перформансе, во время которого художница живет в галерее без еды и воды. Этот эпизод был инспирирован аналогичным проектом Абрамович “Дом с видом на океан”.
В августе 2012 года Абрамович снялась в видео группы Antony and the Johnsons на песню Cut the World, поставленным Набилем Элдеркином. Помимо Абрамович в съемках приняли участие Уиллем Дефо и Карис ван Хаутен. Клип повествует о женщинах, которые отвоевывают мир у мужчин.
Летом 2013 Марина Абрамович обучала Леди Гагу собственному “Методу” и помогала ей в работе над альбомом ARTPOP. В течение трех дней художница учила певицу особым упражнениям, цель которых – повысить физический и умственный потенциал. Дамы сидели в воде на высоком стуле, наслаждались природой, лежали на полу комнаты в обнимку с камнем и бродили по лесу неглиже. С закрытыми глазами.
Марина Абрамович и Леди Гага
Марина – хорошая подруга креативного директора Givenchy Рикардо Тиши и считает его частью своей арт-семьи. Она продала ему один из своих трех лофтов в Сохо более чем за три миллиона долларов. Помимо этого, вместе с Кейт Мосс Марина снялась в весенне-летней рекламной кампании прошлого года.
Рикардо Тиши и Марина Абрамович
Марина Абрамович в рекламе Givenchy
Абрамович также дружит с актером Джеймсом Франко и снимает фильм о его жизни. Он предоставил ей много материалов и дал полную свободу действий. Марина любит его за рискованный характер и преодоление всевозможных рамок.
В августе 2013 года Марина появилась на одной сцене с рэпером Джей-Зи во время перформанса Picasso Baby в Pace Gallery.
Сейчас она создает собственный институт Марины Абрамович (MAI) в Нью-Йорке. Посетители испытают на себе упражнения по очищению духа и тела.
На протяжении всей своей карьеры Марина Абрамович целиком и полностью посвящала себя своему делу, часто рискуя жизнью ради искусства. Успешная, влиятельная и настоящий образец женской силы.
Марина Абрамович
Эксперимент Марины Абрамович – Ритм 0
В 1974 году известная сербская художница Марина Абрамович провела перформанс, который оказался самым тяжёлым и опасным социальным экспериментом в её опыте. Мероприятие состоялось в одной из художественных галерей Неаполя.
Задумывая данный эксперимент, перформансистка преследовала несколько целей:
- Испытать человеческое тело, показать, какой безграничной энергией оно обладает и на что способно в экстремальных условиях. По мнению Абрамович, разум может подтолкнуть человека справиться с любым испытанием.
- Выяснить границы взаимодействия между художником и зрителем, а также определить, как далеко может зайти публика, если ей разрешено делать всё что угодно.
- Показать, насколько просто и быстро человек ожесточается, если ему это позволить и не требовать ответа за свои действия.
Ход перформанса
В течение шести часов (в период с 20.00 до 02.00) художница неподвижно стояла перед публикой, а рядом располагался стол, на котором находилось 72 различных предмета. В руках Марины Абрамович была табличка, надпись на которой гласила, что перформансистка является объектом и, пользуясь предоставленными реквизитами, люди могут совершать в отношении неё любые действия.
Всю ответственность за происходящее во время эксперимента женщина брала на себя. Абрамович выбрала пассивную роль, а общественность являлась воздействующей на неё силой.
Предметы были тщательно подобраны и подразделялись на три категории:
- приносящие боль,
- дарящие наслаждение,
- смертельно опасные.
На столе можно было найти карандаши, краски, фотокамеру, спички, ножницы, перо, свечу, нож, лезвие, оливковое масло, молоток, пилу, фонарь, цепь, хлеб, духи, вино, расчёску, пистолет и прочее.
В первые минуты с начала перформанса люди пребывали в некоторой растерянности, их поведение было осторожным и скромным. Постепенно публика начала активно включаться в предложенную им игру.
По воспоминаниям самой Марины и присутствующего на акции арт-критика Томаса Макэвиллей, сначала действия людей носили вполне безобидный характер. Художницу трогали, двигали её конечности, целовали, давали ей цветы. Но постепенно поведение толпы начало меняться и приобретать агрессивный характер.
Женщину носили, клали на стол, втыкали ножи в стол между её ног. Примерно через три часа после начала эксперимента участники перформанса стали срезать с Абрамович одежду, затем резать её кожу. Сама художница вспоминала, что люди даже пили её кровь. По словам арт-критика, тело женщины подвергалось настоящему насилию.
В течение последних двух часов на художницу несколько раз наводили заряженное оружие, затем вложили пистолет ей в руку и вынудили направить на себя. При подготовке перформанса Марина Абрамович хорошо осознавала, что пуля может её убить, но она решила рискнуть и проверить, насколько далеко способен зайти человек.
Выводы
После того, как было извещено об окончании перформанса и, превратившись из предмета в человека, женщина начала двигаться, поведение толпы вновь сильно переменилось. Когда Абрамович раздетая, со следами крови на теле, стала прогуливаться в толпе, участники перформанса или уходили, или старались не встречаться с ней взглядом, желая избежать конфронтации с Абрамович, как с личностью. Люди не желали нести ответственность за свои действия и быть осуждёнными.
По мнению художницы, её опыт выявил следующее:
- Человек легко обезличивает того, кто не оказывает сопротивления и не пытается защититься.
- Находясь в подходящих условиях, люди с лёгкостью причиняют боль.
- При определённых обстоятельствах большинство обычных людей способны на необоснованную жестокость.
«Ритм 0», 2009 год
В 2009 году в Музее современно искусства Нью-Йорка, в рамках выставочных мероприятий перформанс «Ритм 0» был частично воспроизведён. Но так как у Марины Абрамович не было цели пережить прежний опыт, акция претерпела существенные изменения.
На обозрение публики был выставлен стол, на котором лежали 72 участвующих в прежнем эксперименте предмета, а на стене проецировались слайды (69 штук), запечатлевшие происходящее в 1974 году в Неаполе.
Пистолет был разряжен и, так же как и другие опасные предметы, прочно закреплен на столе. Среди выставочных экспонатов находилось оформленное описание первого эксперимента «Ритм 0». К публике Марина Абрамович обратилась со следующими словами: «Опыт, который я вынесла из этой работы, состоит в том, что в своём личном перформансе вы можете зайти очень далеко, но, если вы оставите решение за общественностью, вы можете быть убиты».
Жизнь Марины Абрамович между травмами и нью-эйджем
Физиологичность и провокационность творчества Марины Абрамович давно стали притчей во языцех — но о том, что в ее жизни хватило места и нью-эйджу с ретритами, и волкам с разлагающимися трупами на улицах китайских городов, знают не все. По просьбе «Горького» Александр Чанцев рассказывает о недавно вышедшей на русском автобиографии знаменитой сербской художницы.
Марина Абрамович. Пройти сквозь стены. М.: АСТ, 2019. Перевод с английского Кати Ганюшиной
Автобиография Марины Абрамович, недавно вышедшая по-русски, — сколь интересное, столь и оставляющее довольно неприятный осадок чтение. Возможно, дело в основных и активно постулируемых качествах совриска, которому она отдала более полувека: в его способности «выводить из зоны комфорта», «раздвигать конвенции», «говорить о травме» и так далее. Или же в действительно не самой легкой жизни художницы. Возможно, в чем-то ином.
И перевод с откровенными разлапистыми ляпами тут ни при чем. Переводчица и редакторы могут не проверить написание Кюшу (один из четырех основных островов Японии называется Кюсю) и не осознать, что в художественных манифестах Абрамович имеется в виду не «осознанность людей», но их сознание. Но ошибиться в имени Марии Каллас, ввести в русский не столь ему необходимую кальку «фалиситаторы»… А уж в «копродюсерах» и «покрывает сферы» и вовсе пробиваются какие-то неприличные обертоны.
Такие переводы, увы, стали у нас в последнее время почти нормой (подчас и не знаешь, откуда взялись ошибки, — недавно я открыл пролистать переводной научпоп, увидел там Pink Floid и тут же его закрыл…), поэтому дело все же скорее в самих текстах Абрамович. Или — в ней самой. Потому что повествование свое она строит, будто Лимонова или Прилепина начитавшись, в нем будет одна Марина и почти ничего больше. Даже такое обычное свойство мемуаристов, как рассказ о великих встреченных, это не про нее. У нее — сплошной name dropping. Йозеф Бойс и Тадеуш Кантор на давних съездах современного искусства, Лори Андерсон, Лу Рид, Джон Кейдж в экзотических совместных поездках, Бьорк на выставках и в спальне Абрамович — о них ничего, совсем, nihil. Повезло только подружке Марины Сьюзен Зонтаг — и биография ее на русском сейчас вышла, и пару абзацев мемуара Абрамович ей посвящает. Правда, с описания ее «было-все-так-ужасно-мрачно» похорон автор быстро переключается на свои воззрения на смерть как радостный переход и задуманный хеппенинг на собственных похоронах. Ну да, свои похороны ближе к телу.
Автобиография начинается с детства и выглядит почти как заявка на предоставление политического убежища. В Югославии ужасный серый тоталитаризм, позицию сербов после развала федеративной республики автор активно не одобряет (вот если бы живущая то в Голландии, то в Америке Абрамович, подобно Петеру Хандке, иначе оценила югославскую войну и бомбардировки НАТО, это был бы настоящий бунтарский хеппенинг), все жутко, жутко, начиная уже с семьи. Мать бьет маленькую Марину и сходит с ума от различных комплексов, отец пьет и гуляет, родители дерутся, колотят посуду… «Ужасные коммунистические очки», «жуткие социалистические ботинки», Тито-Ленин-пионеры и далее по списку.
Четырехлетняя Марина Абрамович в БелградеФото: Courtesy of Marina Abramovic / Courtesy of Crown Archetype / Penguin Random House LLC
Да, жизнь в СФРЮ тех лет, хотя Тито и вел Югославию своим особенным путем, хитро лавируя между Западом и СССР, вряд ли была цветной и радостной, но, как всегда, есть и другое мнение: сами сербы говорят, что Абрамович предавалась воспоминаниям не без писательской фантазии… Впрочем, их можно понять. Создавая перформансы на основе своего прошлого и даже балканского фольклора, выставляясь в Сербии, Абрамович не только давно живет на Западе, но и ассоциируется с западным искусством, а в самой автобиографии пишет, что за Сербию ей стыдно. При этом в 2019 году она вернулась на родину с большой выставкой, и сейчас там ее скорее любят. Пойди разберись — страсти и скелеты в шкафах, как в фильмах Кустурицы!
Маленькая Марина активно осваивает свое тело, пытается его резать и разрушать разными другими способами, приобщаясь к одному из основных дискурсов инновационного искусства прошлого века — от призывов Арто к артисту работать телом до крайне жестких опытов венских акционистов. В автобиографии вообще можно проследить все истоки ее творчества, семейные и личные мотивы, обратившиеся позже в инсталляции. Искусство в конце концов и уводит Абрамович прочь из Белграда. Необходимо отказаться от всего, все бросить, те, кто остался, никем не стали, пишет она.
И ее жизнь в Амстердаме с Улаем, немецким художником весьма схожего с Абрамович направления, — самое яркое пятно в пэчворке «Пройти сквозь стены». Их любовь, их общее искусство и просто общее (одна дата рождения на двоих, общая прическа) — они становились одним целым, делали общие работы, документировали свое искусство и свою жизнь. А их жилье и жильцы в нем выглядели столь экзотично, что даже уорхоловская «Фабрика» бы позавидовала — девушка с унитазным сидением на шее, юноша с книгами, хранящимися в морозилке… Но, как излагал Боно в «Едином», «we are one, but we are not the same» — через 12 лет любовь обернулась творческими претензиями и судами, плюс-минус измены. Лишь под конец Марина примирилась с Улаем, умершим этой весной.
Марина Абрамович и Улай, 1980 годCourtesy of Ulay & Marina Abramovic
А вот дальше все становится значительно менее увлекательным. Потому что большинство поездок Абрамович (не считая выставочных дел) — хоть она и повествует о них с придыханием — связаны со всяческими ретритами, практиками, амазонскими колдунами и тибетскими монахами, суфиями и аборигенами, а также многочисленными ашрамами и пляжами Индии. Сплошной нью-эйдж, доходящий до стадии симулякра пятой степени — и нашедший место в ее собственном методе, школе имени Марины Абрамович: «Три часа очень медленно открывайте дверь, не входя, не выходя. После трех часов дверь уже не дверь»; «обнимите дерево и жалуйтесь ему на протяжении минимум минут пятнадцати». В ее творчестве вообще довольно много такого — от жалобы и дзэна… Если художница, как она подчеркивает, одной из первых занялась актуальным искусством и даже освоила краудфандинг на только что заработавшем Kikstarter’е под свой Институт Марины Абрамович, то с нью-эйджевской философией она ходит по явно истоптанным тропам.
Исключением стал Китай, где Абрамович с Улаем готовили свой перфоманс: пройти сотни километров с противоположных концов китайской Великой стены, встретиться и пожениться. Впрочем, пока Китай оформлял разрешение на проведение художественной акции, согласовывал оплату (вместе с артистами шел взвод солдат, формально для их защиты, но скорее для защиты от их любопытства, ведь стена проходила через глухо закрытые для иностранцев районы с военными базами и прочими секретными объектами) и обсуждал все политически чувствительные моменты, жизнь успела разделить Абрамович и Улая практически той же стеной. Их личному союзу пришел конец, так что встреча произошла, но свадьбу пришлось отменить, а у Улая от приставленной к нему китайской переводчицы впоследствии родилась дочь Луна (любопытная рифма с китайским диссидентом от современного искусства Ай Вэйвэем — название одного из его блогов содержало четыре иероглифа «луна»). Закрытый для туристов — это сейчас на стене не протолкнуться, — Китай в изображении Абрамович выглядит зловеще, как в «1979» Крахта, под стать тогдашнему настроению Марины. Давно испытывая особую склонность к описанию тоталитарных стран, давая волю писательскому воображению, она пишет о волках и разлагающихся трупах на улицах китайских городов и о совместном с китаянками, с держанием друг друга за руки и с пением, испражнении в общественных барачных уборных.
«Ритм 0», 1974Courtesy Marina Abramovic
«Это было похоже на мои фантазии наяву, когда я была девочкой, о том, что вся вселенная, все, что мы знаем, лишь галька в каблуке ботинка космической толстой женщины. На Западе вместе с революциями в политике и популярной музыке значительно изменилось искусство. В 1960-х новый авангард начал отвергать старую идею искусства как товара, как скульптур и картин для коллекционирования, новые идеи концептуального искусства и искусства перформанса входили в моду».
Физиологии — как тела, так и чувств — в «Пройти сквозь стены» вообще много. Плохие отношения со всеми в семье, секс с Улаем, физиологические жидкости на трупе матери — тут есть всё. Многое нашло себе место в экспозиционных залах, в работах самой Абрамович. Они, по ее признанию, во многом «как раз обо всех вещах, которых я стыжусь: несчастливые отношения моих родителей, ощущение того, что меня не любили, побои со стороны матери, драки родителей. Костюм Королевы Крыс был из прозрачного пластика. Под ним на мне не было ничего. Он плотно прилегал ко всей поверхности моего тела, включая лицо, — выглядело, будто я задыхаюсь, и ровно в этом был весь смысл: я задыхалась от стыда».
В работах Абрамович многое построено на этой технике — полного оголения, экспозиции себя (причем буквально, включая несколько дней жизни в домике с прозрачными стенами на стене музея или же голой под стеклянным полом). Она часто подчеркивает, что это необходимо ей для выстраивания контакта со зрителем, погружения его в особую атмосферу, преобразующую в итоге как артиста, так и его публику. И, наверное, это ей действительно удается. Если, конечно, дерево услышит жалобу.
Марина Абрамович — фото, биография, личная жизнь, новости, перформансы 2020
Биография
В конце осени 2019-го в СМИ просочилась информация, что через год, в октябре 2020-го, Christie’s впервые выставит на аукционные торги цифровой перформанс Марины Абрамович. «Жизнь», в которой появляется голограмма автора в красном платье и нескольких людей, «родившаяся» в феврале 2019-го и длящаяся чуть меньше 20 минут, заслужила противоречивую реакцию критиков и оказалась предварительно оценена в $ 776 тыс.
Детство и юность
Марина родилась в последний ноябрьский день в Белграде через год после окончания Второй мировой войны в семье югославских партизан: Войо и Даница познакомились в период боевых действий, а после их завершения стали поистине национальными героями.
Несмотря на внешнее благополучие и хорошую материальную обеспеченность, внутри ячейки общества атмосфера, мягко говоря, была не очень. Отец интересовался другими женщинами, а вскоре и вовсе оставил жену и детей, мать отличалась суровым нравом и тотально контролировала сына и дочь, а любовь открыто выражала только бабушка.
Опубликовано Таисией Сергеевой Суббота, 22 февраля 2020 г.Марина Абрамович в молодости
В 14 лет подростку преподали первый урок перформанса: фронтовой друг главы семейства — художник Фило Филипович на просьбу научить, как пользоваться только что купленными масляными красками, решил показать «Закат». Для этого он смешал на холсте песок с клеем и красным, желтым и черным цветом, облил бензином и поджег. К любопытным фактам того периода относится и то, что девушка часто играла в «Русскую рулетку» с пистолетом Даницы, а заветной мечтой считался нос как у Брижит Бардо.
Высшее образование студентка получила в местном Институте искусств, а затем окончила аспирантуру в Академии изящных искусств в Хорватии.
Личная жизнь
Личная жизнь Марины тесно связана с искусством: трое из четырех избранников оказались художниками — первый муж Неша Парипович, бойфренд Франк Уве Лайсипен (Улай) и второй супруг Паоло Каневари. А Клаус Бизенбах являлся известным куратором выставок.
Марина Абрамович с Улаем в молодости и сейчасРоман с Улаем завязался в ноябре 1975-го, после того как мужчина встретил Абрамович в аэропорту и помогал с «Губами Томаса». Спустя 5 лет пара решила пожениться на Великой Китайской стене. Но за то время, что она ждала разрешения от властей, отношения развалились.
В 2010-м бывшие влюбленные встретились на перформансе «В присутствии художника», в 2016-м завершили судебную тяжбу и в 2017-м окончательно помирились. Впоследствии женщина вышла замуж за итальянца Паоло, но и в итоге они тоже расстались.
Творчество
Прежде чем с головой окунуться в искусство выносливости, Абрамович, по ее признанию, занималась живописью и выводила на бумаге только большие сталкивающиеся социалистические грузовики и маленькие невинные социалистические игрушечные грузовички. Но однажды на нее произвели огромное впечатление следы, оставленные в небе истребителями, и она распрощалась с холстами и красками.
Первый эксперимент мастера датирован 1973-м: на свет сначала появился «Ритм 10», через год — «Ритм 5», «Ритм 2», «Ритм 4» и «Ритм 0». В ходе последнего присутствующим разрешено было пользоваться размещенными на столе 72 объектами, способными причинять ей, стоящей неподвижно, удовольствие и боль. Поведение посетителей с каждым часом становилось все агрессивнее, вернувшись вечером в отель, молодая женщина обнаружила у себя прядь седых волос.
Перфоманс “В присутствии художника” Марины АбрамовичПерфоманс “В присутствии художника” Марины Абрамович воистину гениален. Она просто сидит три месяца с утра до вечера и…
Опубликовано Игорем Синельниковым Пятница, 19 июля 2013 г.
В 1975-м она воплотила в автобиографических «Губах Томаса» впечатления из детства: в них отразилось воспитание строгих родителей-коммунистов и любящей набожной бабушки.
С 1976-го у сербского деятеля искусства началась работа с Улаем — коллегой и возлюбленным. Вместе с мужчиной Марина создала множество провокационных инсталляций, вошедших историю и школьные учебники, — серии «Отношения» и «Ночной переход», «Вдох-выдох», «Энергия покоя», «Поход по Великой Китайской стене» и т. д.
В 2010-м в рамках первой ретроспективной выставки в Нью-Йорке состоялся перформанс «В присутствии художника», одноименная экспозиция через год открылась и в России. Не прошел мимо талантливой Абрамович и кинематограф: она сняла фильмы «Балканский эротический эпос» и «Опасные игры».
Марина Абрамович сейчас
Несмотря на возраст, статная Марина (рост, по некоторым данным, 188 см при весе 76 кг) полна сил и выходить на пенсию явно не собирается.
В октябре 2019-го «рок-звезда современного искусства» впервые за 44 года вернулась в Белград, в родной город она привезла «Уборщика». Также сейчас продолжает работу и созданный ею Marina Abramovic Institute, обучающий мастерству перформанса. Следить за жизнью культурного центра посредством фото и видео можно на официальном сайте и в социальных сетях «Фейсбук» и «Инстаграм».
Перформансы
- 1973 ‒ «Ритм 10»
- 1974 ‒ «Ритм 5», «Ритм 2», «Ритм 4», «Ритм 0»
- 1976 ‒ «Отношения в пространстве»
- 1977 ‒ «Отношения в движении», «Отношения во времени»
- 1977 ‒ «Импондерабилия»
- 1978 ‒ «Вдох-выдох», «ААА-ААА»
- 1980 ‒ «Коммунистическое тело, капиталистическое тело», «Энергия покоя»
- 1981-1987 ‒ «Ночной переход»
- 1988 ‒ «Поход по Великой Китайской стене»
- 1995 ‒ «Чистка зеркала»
- 1996 ‒ «Приготовление духов»
- 2010 ‒ «В присутствии художника»
- 2014 ‒ «512 часов», «Генератор»
- 2017 ‒ «Уборщик»
- 2019 ‒ «Жизнь»
Марина Абрамович и Улай: история любви
Настоящее имя Улая — Франк Уве Лайсипен. Он родился в Золингене в середине войны. Его отца, которому на тот момент было уже за пятьдесят, отправили воевать на стороне нацистов под Сталинград, мать же, схватив ребенка, бежала в Польшу. Их жизнь была тяжелой, бедной и полной ограничений. Отец вернулся с войны, но так от нее и не оправился — умер, когда Улаю было 14. Самостоятельная жизнь будущего художника поначалу была самой обыкновенной — он выучился на инженера, женился на немке, у них родился сын. Все поменялось, когда Улай получил повестку в военкомат — он хорошо помнил слова отца о том, что армия уничтожает личность. Бросив все, не задумываясь, он отправился странствовать по Европе, пока не осел в Амстердаме, где начал жизнь с чистого листа. Стал заниматься концептуальной фотографией, исследуя свои границы восприятия и создавая оригинальные визуальные образы. Улай работал с Polaroid — ставил эксперименты (в том числе и над собственной внешностью): например, его известная фоторабота S’he была своего рода гендерным исследованием, перформативным высказыванием, отречением от пола и попыткой выхода за пределы возможного.
Архив УлаяФоторабота Sh’e
Как раз в Амстердаме в 1976 году они и познакомились с Мариной Абрамович. На тот момент она уже была известной и прилетела по приглашению галереи Де Аппл, чтобы воспроизвести свой перформанс «Томас Липс» для голландского телевидения (в его рамках художница вырезала у себя на животе звезду и обнаженная ложилась в глыбу льда, вырезанную в форме креста. — Esquire). Улай, который в том же году делал два своих перформанса FOTOTOT (Photo Death) в этой галерее, должен был ей помогать, поэтому встречал в аэропорту вместе с организаторами.
Он был необычным — это сразу бросилось ей в глаза. Длинноволосый, часть лица мужская, часть — женская: он был словно картина, разрезанная напополам. Абрамович очаровалась им сразу — и, как мы позже узнаем, надолго.
У них было много общего — привычки, желание исследовать границы собственных возможностей, бесстрашие и авантюризм. Даже день рождения был один на двоих — 30 ноября, и они его одинаково ненавидели. Вот как вспоминает Абрамович то время: «Мы заканчивали предложения друг друга, точно зная, что имел в виду другой, даже во снах. Мы разговаривали друг с другом во сне, в полусне, просыпались и продолжали разговор. Если я ранила палец слева, он ранил палец справа. Этот мужчина был всем, чего я хотела, и я знала, что он чувствовал то же самое».
Courtesy of Ulay & Marina AbramovicМарина Абрамович и Улай, 1980 год
Схожесть их безумств была очевидной — до их встречи она вырезала у себя на животе коммунистическую звезду, а Улай делал собственные перформансы, срезая ножом отпечатки с пальцев и запечатлевая это на пленку. В одной из работ он сделал татуировку со своим же афоризмом ultima ratio — «последний аргумент», а потом вырезал этот фрагмент своей кожи и поместил его в формальдегид. «Некоторые пары планируют, какие купить кастрюли и сковородки, когда начинают жить вместе. Мы с Улаем планировали, какое будем вместе делать искусство», — писала в воспоминаниях Абрамович. В лице Улая она нашла идеального партнера, готового поддержать любую, даже самую опасную ее идею.
Первый совместный перформанс художников случился на Венецианской биеннале и назывался «Отношения в пространстве». Абсолютно обнаженные, они бежали навстречу друг другу в пустом помещении, чтобы столкнуться. Это было представление, наполненное болью и отчаянием, — с него началась череда совместных работ, каждая из которых что-то символизировала.
В 30-й день рождения Марины (и 33-й Улая) они даже сделали для друзей «Разговор о схожести»: Улай сшил нитками рот, а Абрамович должна была отвечать на вопросы, как если бы они были единым целым. «Ему больно?» — спрашивали друзья, а Марина отказывалась отвечать до правильной постановки вопроса. Наконец, они догадались, спросив: «Тебе больно?» И только тогда она заговорила.
Courtesy Marina Abramovic«Мы становились какой-то слившейся личностью. Мы иногда называли друг друга клеем. Вместе мы были суперклеем», — вспоминала Абрамович. В своей автобиографии «Пройти сквозь стены» она даже называет их единым именем — Улайи Марина, подчеркивая, что вместе они были «Другое» — новое существо, иная сущность.
Вместе они придумали завораживающий перформанс «Смерть себя», лучше всего иллюстрирующий человеческие взаимоотношения. В нем они соединили рты специальным устройством и вдыхали выдохи друг друга, пока не закончился кислород. Через семнадцать минут оба упали без сознания, потому что их легкие были переполнены углекислым газом. Перформанс символизировал способность поглощать жизнь другого, меняя и уничтожая ее, — сейчас это назвали бы «токсичными отношениями».
На три года они стали путешествующей труппой из двух человек — отказались от привязки к месту жительства, написали манифест «Живое искусство», купили подержанный фургончик и колесили по стране, показывая свои перформансы. «Галерея Де Аппл прибила обувную коробку у себя рядом с окном, чтобы собирать нашу корреспонденцию, — писала Абрамович в своей книге. — Раз в неделю мы звонили им с платного телефона, они открывали наши письма, зачитывали, куда нас пригласили выступать дальше, и мы отправлялись туда. Иногда неделями нас никуда не приглашали. Такая была у нас жизнь».
В 1980 году пара создала перформанс «Энергия покоя», в котором Абрамович держала лук, а Улай — натянутую тетеву стрелы, нацеленную ей прямо в сердце. Прикрепленные микрофоны усиливали стук сердец, концентрация была колоссальной — любая оплошность могла стоить жизни. Работа длилась четыре минуты двадцать секунд и символизировала безграничное доверие между партнерами.
После перформанса Улай и Марина снова много путешествовали. Вместе объездили всю Европу и даже побывали в Австралии, где придумали проект «Край» и пол удивительных года прожили с аборигенами. По воспоминаниям Абрамович, Улаю тогда дали имя Тьюнгаррайи, что означало «на пути к инициации». Именно в дикой пустыне они придумали свой главный перформанс — «Союз ночного перехода», или «Влюбленные», как они называли его между собой. Суть была в том, чтобы пройти 2500 км навстречу друг другу по Великой Китайской стене. Марина начинала движение от восточной — «женской» стороны, от залива Бохус в Желтом море, а Улай от «мужской», западной — перевала в пустыне Гоби. Встретившись посередине, они должны были пожениться. Сложное согласование документов с китайским посольством затянулось почти на восемь лет: китайская сторона не хотела, чтобы иностранцы стали первыми, кто прошел по Стене, и всячески этому противились, семнадцать раз присылая им отказ. Но случилось чудо — и на восемнадцатый раз согласие было получено. Отношения Марины и Улая к тому моменту медленно истлевали. Претензии, ссоры, противоречия, накопившиеся за 12 совместных лет, разрушали их союз. Однако от перформанса они не отказались. Казалось, они исчерпали ресурсы друг друга, потому на Великой Китайской стене, встретившись посередине, они разошлись. Каждого из художников сопровождали переводчики и телохранители. Переводчица, сопровождавшая Улая, забеременела от него. Позже он на ней женился.
«Мое сердце было разбито. Но мои слезы символизировали не только конец наших отношений. Меня разрывало на части от того, что мы проделали такую монументальную работу — и сделали это по отдельности, не как части одного целого. Это было долгое испытание, которое наконец закончилось», — рассказывала потом Абрамович.
С Улаем они встретились снова только в 2010 году — спустя 22 года после расставания. Художник пришел на перформанс Марины «В присутствии художника» в Музее современного искусства в Нью-Йорке: его суть была в том, что художница ежедневно на протяжении нескольких месяцев (а если точнее, 736 часов) молча смотрела в глаза своим зрителям, каждый из которых мог сесть напротив нее. Условие было единственным: они не могли разговаривать и касаться ее.
Одним из посетителей стал Улай.
«Это был момент шока. Двенадцать лет нашей жизни пронеслись в моей голове, как одно мгновение», — вспоминала Абрамович. Оба не смогли сдержать слез. Потом Марина — кажется, впервые в жизни пренебрегая правилами перформанса — протянула через стол Улаю свою руку. Историю любви двух художников не получилось закончить красиво — через пару лет Улай подал на бывшую возлюбленную в суд c требованием выплатить авторские отчисления за использование совместных работ. Абрамович обязали это сделать.
Они окончательно помирились вновь только в 2017-м, спустя 30 лет после расставания, на сцене Музея современного искусства «Луизиана».
Sabine Gudath/imago images/Legion MediaУлай
«Все грязное и уродливое между нами осталось позади. На самом деле это красивая история», — заявил Улай.
«Прекрасная работа, которую мы когда-то проделали вместе, — вот что теперь имеет значение», — в свою очередь, прокомментировала Марина.
После расставания с Абрамович Улай продолжал свои фотоисследования, делал проекты, посвященные воде, снял фильм о том, как победил рак. Незадолго до смерти он учредил фонд Project Space, целью которого стала популяризация и сохранение наследия Улая, а также организация работы нескольких резиденций для художников. А в ноябре 2020-го в Амстердаме, в Стеделейк-музее, открывается большая ретроспектива его работ, которую можно будет увидеть до конца апреля 2021 года.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Итоги десятилетия: как изменился мир искусства — и при чем тут Instagram, унитаз из чистого золота и фальшивая выставка на биеннале
Гений сюрреализма, провокатор и суперзвезда: жизнь и творчество Сальвадора Дали — в фотографиях и картинах
Русский след в мировой культуре: Бродский, Стравинский и другие великие имена
Кто такая Марина Абрамович? – Элеми Фуэнтес,
Марина Абрамович считается «современной художницей». Причем концептуальный современный художник. Интересно, что концепция современного искусства была разработана ЦРУ для борьбы с пропагандистской войной Советского Союза; и, конечно, при поддержке Нельсона Рокфеллера . В то время как ЦРУ реализовало этот ход, тип «дегенеративного искусства» на самом деле был контркультурной атакой евреев-коммунистов на христианские европейские общества до начала Первой и Второй мировых войн.
Марина Абрамович111- Она также сняла несколько фильмов и снялась в них.
– Elemi Fuentes 🇫️🇺️🇨️🇰️ (@ElemiFuentes) 18 марта 2018 г.
Согласно IMDB «Подборка эротических фильмов, предназначенных для освещения точек, где искусство встречается с сексуальностью»
Я видел лучшее искусство в фильмах Марио Сальери.
Просматривайте изображения на свой страх и риск 👇https: //t.co/HcLu4DZAMP#Abramovic pic.twitter.com/946YW6nzdx
Марина родилась в Сербии в 1946 году.И первые шесть лет своей жизни прожила с очень религиозной бабушкой. По утверждениям Марины, ее бабушка принадлежала к православной церкви и предпочитала избегать наказаний в виде порки. По словам Марины, были и другие ритуалы, которые включали « рисования крови ».
Когда родился ее брат Велимир, они переехали к родителям.
Велимир АбрамовичВ биографиях и интервью она обычно заявляет, что никогда не была замужем.Это неправда. У нее было два брака. Первый – Неша Парипович , сербский художник, а затем Паоло Каневари , еще один художник из Италии.
Марина сделала 3 аборта не по медицинским или психологическим причинам, а «потому что дети сдерживают артистку».
Говорят, что сама марина связана с Распу
.Марина Абрамович | Биография и искусство
Марина Абрамович , (родилась 30 ноября 1946 года, Белград, Югославия [теперь в Сербии]), югославская художница-перформанс, известная своими работами, которые резко проверили выносливость и ограниченность ее собственного тела и ума.
Британника исследует100 женщин-первопроходцев
Познакомьтесь с выдающимися женщинами, которые посмели выдвинуть на первый план вопросы гендерного равенства и других вопросов.Этим историческим женщинам есть что рассказать, от преодоления угнетения до нарушения правил, переосмысления мира или восстания.
Абрамович был воспитан в Югославии родителями, которые воевали партизанами во время Второй мировой войны, а затем были приняты на работу в коммунистическое правительство Иосипа Броз Тито. В 1965 году она поступила в Академию художеств в Белграде, чтобы изучать живопись. В конце концов, однако, она заинтересовалась возможностями исполнительского искусства, в частности, способностью использовать свое тело в качестве места для художественных и духовных исследований.После окончания аспирантуры в Академии изящных искусств в Загребе, Хорватия, в 1972 году, Абрамович задумала серию инстинктивных перформансов, которые задействовали ее тело как предмет и как средство передачи. Например, в « Rhythm 10 » (1973) она методично протыкала ножом промежутки между пальцами, временами кровоточив. В эпизоде Rhythm 0 (1974) она стояла неподвижно в комнате в течение шести часов вместе с 72 объектами, от розы до заряженного пистолета, которые зрители были приглашены использовать на ней, как они хотели.Эти произведения вызвали споры не только из-за их опасности, но и из-за эпизодической наготы Абрамович, которая впоследствии стала регулярным элементом ее работ.
В 1975 году Абрамович переехала в Амстердам, а через год она начала сотрудничать с Фрэнком Уве Лайсипеном (по имени Улай), немецким художником-единомышленником. Большая часть их совместной работы была связана с гендерной идентичностью, наиболее известная из которых – Imponderabilia (1977), в которой они стояли обнаженными, лицом друг к другу в узком входе в музей, заставляя посетителей протискиваться между ними и при этом выбирать, кто из них два к лицу.Пара также много путешествовала, и их Nightsea Crossing (1981–87), длительный акт взаимной медитации и концентрации, проводился более чем в дюжине мест по всему миру. Когда они решили прекратить свои отношения в 1988 году, они символически отметили распад фигурой, в которой они прошли с обоих концов Великой китайской стены и встретились посередине, чтобы попрощаться.
Популярность Абрамович повысилась в 1997 году, когда она выиграла Золотого льва как лучший художник на Венецианской биеннале.Ее выставка, задумчивая Balkan Baroque , использовала как видео, так и живые выступления, чтобы исследовать ее культурную и семейную идентичность. Она также привлекла внимание публики к галерее «Дом с видом на океан » (2002), в которой она жила аскетично в течение 12 дней в трех открытых кубах, прикрепленных к стене. К 2005 году она начала размышлять о наследии перформанса, жанра, в котором отдельные произведения обычно не имели жизни за пределами своей первоначальной постановки, за исключением их случайного сохранения в кино.В том же году, пытаясь противодействовать этой традиции, Абрамович представила Seven Easy Pieces , серию реконструкций или «повторных перформансов» основополагающих работ – две ее собственных и пять других исполнителей, включая Брюса Наумана и Джозефа Бойса. —В музее Гуггенхайма в Нью-Йорке.
Britannica Premium: удовлетворение растущих потребностей искателей знаний. Получите 30% подписки сегодня. Подпишись сейчасВ 2010 году Музей современного искусства (MoMA) в Нью-Йорке провел широкомасштабную ретроспективу работ Абрамовича « Художник присутствует ».Для выставки Абрамович представила одноименный перформанс, в котором она сидела тихо, а посетители музея по очереди сидели напротив и смотрели на нее, когда она смотрела в ответ. Возможность участвовать в работе помогла привлечь длинные очереди посетителей. В ретроспективе также участвовала труппа исполнителей, воспроизводивших ранние работы Абрамовича. Хотя реперформанс часто подвергался критике за искоренение энергии и непредсказуемости оригинальных презентаций, они и новый перформанс принесли Абрамовичу дальнейшее признание – как и документальный фильм HBO « Художник присутствует » 2012 года.Хроника ретроспективы, она также задокументировала испытание Абрамович на физическую выносливость, когда она сидела неподвижно по семь часов каждый день во время трехмесячной выставки.
После ретроспективы MoMA Абрамович стал чем-то вроде знаменитости, сотрудничая с такими иконами поп-музыки, как Джей Зи, Леди Гага и Джеймс Франко. Она продолжала изучать наследие исполнительского искусства, обучая своим принципам на семинарах в художественных галереях, а затем через свои организации, в первую очередь Институт Марины Абрамович в штате Нью-Йорк.В 2016 году Абрамович опубликовал мемуары Walk Through Walls .
.Как жить, по мнению Марины Абрамович
Есть люди, которые ходят в этом мире, не в ладах с окружающим их обществом. Рожденные слишком рано для своего времени, часто их работа становится поворотным моментом для поколения. Срываются авангардные и создаются новые; то, что подвергалось критике, становится нормой, и из этого конфликта возникают новые художники и художественные формы. С учетом этого мы рассматриваем Марину Абрамович, дочь двух югославских партизан, которых давно поминают как национальных героев.В детстве, когда Абрамович практиковала ритуалы сербской православной церкви и читала великих французских поэтов – любимцев ее матери, – начала процветать увлечение Абрамович перформансом. Одержимость ритуалами, сжиганием воска свечей и телом как местом болезненного эмоционального исследования; именно в ее ранних работах мы видим эти глубоко укоренившиеся воспоминания о давно ушедшей жизни.
С тех пор Абрамович занял уникальное положение в душе мира искусства.Ухаживая за спорами и общественным потрясением с самого начала своей жизни, художница с тех пор стала любимой среди знаменитостей, критиков и кураторов, непоколебимой силой, которая поддерживает плодотворную трудовую жизнь, несмотря на то, что у нее есть возможность уйти на пенсию сто раз.
Такие работы, как «Ритм 0», «Художник присутствует» и «Великая китайская стена», погрузились в саму ткань популярной культуры, богатый пласт в истории современного искусства, с помощью которого Абрамович превратил перформанс в . среда ХХ века.Подвиги телесной выносливости, излияние грубых травм и создание сообществ с помощью искусства являются товарными знаками ее художественного труда. По словам самой Амбрамович, поистине увлекательно то, как перформанс выходит за пределы аудитории и в конечном итоге становится методологией освобождения себя. «Не слушай никого и ничего», – мурлычет она через телефонную линию.
От самоповреждений и самопожертвования до советов о любви и того, почему драма – лучшая форма терапии после разрыва, мы встретились с Мариной Абрамович, чтобы обсудить ее выставку Early Works, в галерее Шона Келли в Нью-Йорке.
«Когда я начала работать в перформансе, это было как бомба в семье» – Марина Абрамович
Я вырос в Белграде, Югославия, после войны, и мне любопытно узнать о вашем детстве в Сербской православной церкви. И каким образом ваше знакомство с ритуалами, связанными с духовностью, повлияло на ваши представления о представлении, искусстве и силе группового опыта?
Марина Абрамович: Когда я родилась, меня сразу отдали бабушке, потому что оба моих родителя были заняты своей политической карьерой, помогая превратить (Югославию) в коммунистическую страну.Моя бабушка была очень религиозной и не любила коммунизм, поэтому наши дни были очень простыми; просыпаться очень рано, варить кофе по-турецки, а затем идти в церковь. Она измельчала эти обожженные зеленые бобы в мелкий порошок, и из него получался такой кофе, которого вы никогда не видели и не нюхали. Потом мы ходили в церковь, и меня окружали эти ритуалы и свечи. Вот как разделился мой день; кофе утром и молитвы ночью. Это была полная противоположность окружавшему нас коммунизму.И она меня крестила! В то время это было совершенно незаконно, и моих мать и отца жестко критиковали за то, что они допустили это, хотя они ничего не могли сделать.
Вернувшись к своим родителям в шесть лет, когда родился мой брат, я начал получать совершенно другое образование, и поэтому мне привили это совершенно новое отношение к жизни, к тому, что вы можете и не можете делать. На мою мать очень сильно повлияла французская литература, французское образование; все французское было хорошо.Мне пришлось научиться говорить не только на своем родном языке, но и на французском. И вы знаете, мой отец был полностью посвящен Сталину, Ленину и Троцкому, поэтому в моей голове происходило все это разделение. Спиритуализм с одной стороны, французская культура с другой, русская с третьей. Хотя мой отец был «настоящим коммунистом», моя мать была буржуа. Она происходила из очень обеспеченной семьи, но во время учебы в Швейцарии начала читать коммунистическую литературу. Это образование внушило мне невероятно сильную решимость и мощную силу, что вы всегда должны жертвовать всем ради общего дела.Это был идеальный микс.
Когда я начал работать с перформансом, это было как бомба в семье … столько лет. Но в моих выступлениях тоже было много ритуалов, поэтому я смешивал все это по-своему, создавая этот рецепт выступления.
Освобождение голоса, 1975 г. Фото: Джейсон Вич, Нью-Йорк. Предоставлено Шоном Келли, Нью-Йорк.Ранее вы говорили о браке родителей и жестоком обращении со стороны матери. Как вы пришли к выводу, что исполнение может стать средством справиться с этими эмоциями?
Марина Абрамович: Вы знаете, что это еще не процесс.Оглядываясь назад, мне стало намного яснее, чем когда я это делал. Я действительно не знал, что со мной происходит. Иногда требуется 50 лет и действительно работа над собой, чтобы по-настоящему полностью понять, что происходит. Во-первых, я сначала очень боялся крови. В детстве у меня было очень сильное кровотечение, поэтому, если бы я потерял зуб, у меня было бы кровотечение в течение трех месяцев без остановки. Придется сесть прямо, чтобы не подавиться собственной кровью. Когда это состояние исчезло, когда мне было 17 лет, оно стало частью моего выступления и боди-арта.
Бритва стала инструментом для рисования на вашем теле, а кровь стала цветом. Порезание кожи стало для меня намного больше, чем для других людей, не страдающих этим заболеванием. В глубине души я всегда думал, что могу просто истечь кровью, это был огромный страх. Но мне пришлось столкнуться со всеми своими страхами. Это единственный способ выжить в этом обществе – иметь мужество. Оба моих родителя – национальные герои, поэтому у меня был такой пример: «Что бы ни случилось, ты должен это сделать», поэтому у меня была такая решимость.
Каждый раз, когда я делал перформанс, я использовал его как инструмент, чтобы на самом деле справиться со своими эмоциями, разыграть свои чувства и пройти через то, чего я боялся. Делать это перед аудиторией было настолько невероятно полезным, что я никогда не вернусь ни к какой другой среде, такой как живопись или скульптура. Производительность пошла намного глубже, это была управляемая коммуникация с общественностью.
Конечно, теперь я понимаю, что благодаря этому обмену стало намного проще.Так что очень интересно, как много лет спустя я работал с Робертом Уилсоном, когда я попросил его поставить Жизнь и смерть Марины Амбрамович (2012) . За это время я рассказывал ему все самые ужасные вещи и постоянно плакал на репетициях, потому что не мог справиться с болью этих воспоминаний. Потом однажды он сказал мне: «Почему ты так глупо плачешь, ты не должен плакать, публика должна плакать». Наконец, приехав на премьеру и три года играя это театральное произведение во время гастролей, я полностью освободился.В той вере, когда вы проецируете на публику, она проецируется обратно на вас, и это полностью освободило меня.
Это как если бы вы использовали этих демонов из своего прошлого самым плотским способом.
Марина Абрамович : Это очень сложно еще и потому, что для меня это был способ постановки того, чего мне было стыдно. Мне было стыдно за насилие отца и матери, мне было стыдно за некоторые вещи обо мне, но потом вы делитесь всем этим с публикой, и это невероятно, потому что у всех нас есть этот стыд, и мы всегда пытаемся это скрыть.Однако я обнаружил, что проявление уязвимости – это величайшая вещь на свете.
Я хочу обсудить идею аудитории, потому что вы публично инсценировали грандиозные версии того, что многие люди делают в частном порядке. Принимать пафос и агонию самоповреждений и предавать их гласности – это очень смело, но это также очень любопытно, потому что вовлекает зрителя в происходящее. Возьмите «Ритм 0» (1974) и «Художник присутствует» (2010). Как публика стала катализатором этих работ, и как их ответы информировали или вдохновляли вас во время исполнения работ?
Марина Абрамович: Очень важно упомянуть эти два спектакля, «Ритм 0» и «Художник присутствует», потому что они диаметрально противоположны друг другу.В то время «Ритм 0» подвергался резкой критике и считался садистским и «перформансным бредом», и что это не было искусством, и я должен быть помещен в психиатрическую больницу… люди были настолько агрессивны по отношению к этому виду искусства в целом. Поэтому, когда я исполнял «Ритм 0», я хотел дать публике любую возможность, для удовольствия, для боли, для нежности, а также для возможности смерти; убить меня одной пулей и пистолетом. Я хотел посмотреть, что будет делать публика, если я ничего не буду делать, и поэтому дал им эти инструменты.
Мне очень повезло, что меня не убили, потому что кто-то поднял пистолет и хотел бы использовать его, но вмешались другие зрители, и началась большая драка. Так что эта работа была реальным примером того, что произойдет, если вы все отдадите публике.
Двадцать пять лет спустя я поставил «Художник присутствует». Вы можете очень легко подавить дух публики, но я хотел дать им разные инструменты, а вместо этого поднять им настроение. Вы получите два совершенно разных результата.Это два противоположных спектакля. В одном мне было 23 года, а в другом – 65, и вместе они рассказывают вам все о моих отношениях с общественностью.
Rhythm 4, 1974 г. Фото: Джейсон Уич, Нью-Йорк. Предоставлено Шоном Келли, Нью-Йорк.В интервью Шону О’Хагану для The Guardian вы сказали: «Чтобы быть артистом перформанса, нужно ненавидеть театр, театр – это подделка…» Откуда эта ненависть? Разве бесит искусство фальсификации профессионалов? Или кажется, что люди предпочитают – или, по крайней мере, хотят платить деньги за развлечения – искусственные версии реальности?
Марина Абрамович : Я сказала, что когда я была очень маленькой, это было так же, как нужно ненавидеть своих родителей, чтобы установить свою личность.Я не мог любить театр в то время, когда перформанс был такой новой формой, а перформанс был для меня таким захватывающим и реальным. В отличие от театра, это было не то, что вы видите – это то, что есть . Вам не нужно играть кого-то еще, вам просто нужно быть .
Я начал работать с театром только тогда, когда мне стало комфортно в своей роли артиста перформанса. Я помню, как инсценировал свою собственную жизнь, и было так странно рассматривать эту уловку. Как это выглядит снаружи? Правильно ли то, что мы показываем? Это особенно заметно в первой работе, которую я написал после разлуки с Улаем, «Великая Китайская стена» (1998).Мне было так больно, что единственный способ справиться со своей болью – это поставить ее как театральную пьесу .
Конечно, когда мы говорим о театре, я должен говорить о моей работе с Робертом Уилсоном . Когда я работал с Робертом, все было подделкой; все было театром; все это было перформансом. Уильям Дефо был частью проекта, и, работая с ним, я увидел, как он подходит к актерскому мастерству, и внезапно я действительно понял … Вы можете настолько глубоко погрузиться в роль или человека, которого вы играете, что вы становитесь этой ролью.В результате я стал намного вежливее (смеется) , потому что мне не нужно бороться с театром. Оба являются двумя видами искусства с невероятной глубиной.
«Это так важно – особенно в качестве совета для женщин – не бояться любить и любить полностью. Да, вам придется страдать как ад, но никогда не делайте ничего на полпути, просто дерзайте. Любовь, ненависть и страсть – все это часть жизни »- Марина Абрамович
Возвращаясь к «Великой Китайской стене», я много читал о выступлении, когда переживал свои собственные разрывы, и мне было очень приятно, когда эта боль отражалась в ответ так, что это было катарсисом.
Марина Абрамович : Это правда. Представляете, я прошел 12500 километров, чтобы мы просто попрощались. В то время мне казалось, что все вокруг рушится. Вся эта боль – она полностью поглотила меня. Во время репетиции представления моей жизни с Виллемом Дефо он доходит до роли у Великой Китайской стены и говорит мне: «Разве не лучше просто позвонить, чем пройти 12500 километров?» (Смеется) Боже мой. Телефонный звонок – я никогда не позвоню! Я должен сделать что-то драматичное… Видишь ли, во мне есть славянское.
С этого момента я прислушусь к этому совету – просто окунусь в драму. В долгосрочной перспективе это, вероятно, будет намного полезнее и позитивнее.
Марина Абрамович: Это так важно – особенно в качестве совета для женщин – не бояться любить и любить полностью. Да, вам придется страдать как ад, но никогда не делайте ничего на полпути, просто дерзайте. Любовь, ненависть и страсть – все это часть жизни.
Темы, которые вы выбрали, являются глубоко личными, часто частными темами, которые долгое время были табуированы и часто замалчивались.Были ли эти вопросы взяты из конкретного опыта или наблюдений в вашей жизни? Если да, то могли бы мы обсудить, как один или два из них начинались с опыта или наблюдений и превратились в перформанс?
Марина Абрамович : Я думаю, что для художника самое важное, что он задает себе, – это «действительно ли я художник?» Если да, то какая среда лучше всего служит себе и обществу? Таким образом, мне так повезло, что я попал в игру в раннем возрасте.
Одна вещь, которая очаровывала меня в производительности в то время и до сих пор, – это несущественность. Это так несущественно, и вначале, когда вы молодой художник, вы делаете так много материала, потому что боитесь, что вас недостаточно. Вам постоянно приходится зарабатывать все больше и больше из-за юношеской незащищенности. Как только вы действительно почувствуете себя комфортно, вы начнете понимать, что можете создать свое собственное поле и создать прямое общение с аудиторией. Как только вы это найдете, вы найдете точку входа в другой мир.
Все дело в сознании, душевном состоянии и трансформации. В работе всегда есть элемент трансформации, который длится дольше, чем в краткосрочной перспективе. Это может продолжаться в течение долгих периодов времени, и именно в этих работах – где продолжительность является частью этого – я чувствую, что связь действительно устанавливается с аудиторией. Если вы делаете что-то в течение часа или двух часов, да, это спектакль, но создаете то, что длится два месяца, три месяца … тогда это становится жизнью.
Rhythm 2, 1974 г. Фото: Джейсон Уич, Нью-Йорк.Предоставлено Шоном Келли, Нью-Йорк.Если говорить о представлении как о жизни, как ритуалы представления помогли вам справиться с этими проблемами? Были ли все переживания катарсисом, исцеляющим, или временами вы были повреждены актом выступления? Как публичное тестирование ваших пределов создало пространство для личной трансформации?
Марина Абрамович: Повторение – такая старая конструкция. В различных культурах по всему миру все древние цивилизации и церемонии в некотором роде основаны на повторении.Я прошу своих учеников просто открывать и закрывать дверь, не входя и не выходя. Просто делаю действие открытия и закрытия двери. Когда вы делаете это в течение трех часов, дверь перестает быть дверью. он становится вселенной – он становится чем-то другим. Чувство трансформации, которое происходит даже в этих простых ритуалах, невероятно. Если бы все перестали смотреть в свои телефоны, они бы увидели это лучше.
Мы смотрим на свои телефоны, потому что слишком боимся остаться одни.Мы не хотим заглядывать внутрь себя, так что это еще одна проблема. Поэтому ряд моих работ посвящен сообществам. Двадцать лет назад люди выполняли эти ритуалы сами по себе, а теперь вы должны научить их снова чувствовать себя комфортно с собой.
В этом виновато наше поколение. Я пользуюсь телефоном чаще, чем следовало бы, и интересно, как ваши выступления начинались с того периода, когда технологии были гораздо менее развиты, чем сейчас.Повлияли ли технологии на вашу работу каким-либо образом, или это то, о чем вам не нужно думать в своей практике?
Марина Абрамович: Был призер, которого я встретила на обеде, и он сказал мне: «Человеческий мозг за последние 20 000 лет не изменился, но технологии стали настолько продвинутыми, что теперь человеческий мозг эволюционировал – это уже не то же самое ». Я думаю, что если мы не вернемся к простоте, мы, человечество, погибнем. Вот что я делаю, возвращаясь к простоте.
Когда я был в галерее Serpentine (для «512 часов» (2014) я подарил наушники 12-летним детям, они спросили меня, почему я дал им наушники, которые не работают. Но наушники предназначались для за тишину. Один ребенок был так шокирован. Его друзьям было 12 и 13 лет, и они никогда не испытывали тишины. Они всегда слушали музыку, смотрели телевизор или болтали друг с другом, они никогда не сидели молча. Они были настолько очарованы и восприимчивы к этому, что начали делать это дома, брать наушники и использовать их, чтобы сидеть в тишине.В технологиях нет ничего плохого, это плохие отношения с технологиями.
Говорят, что «жизнь следует за искусством». Ваше мужество в решении проблем, связанных с положением человека и женщин, было необходимым шагом на пути к сегодняшнему моменту, когда мейнстрим наконец начинает говорить об этих проблемах публично. Оглядываясь назад на проделанную вами работу, как вы находили в себе силы, когда вы были молоды и работали за пределами мира искусства, чтобы раскрыть эти темные пространства?
Марина Абрамович: Это невероятно.Но я никогда не вижу разницы между мужчиной и женщиной. Я всегда говорю: «Да, я женщина, но я художник».
Я не буду ждать 10 или 15 лет, чтобы почувствовать себя способным или позволил что-то сказать. Я устрою беспорядок – в огромных масштабах – и я думаю, что моя общая проблема в моей жизни состоит в том, что мужчины меня боятся. Это проблема. (Смеется) Я независимый; Я ни в коем случае не зависим от мужчин; и я всегда говорю то, что думаю, и делаю все, что хочу. Я свободен. Это потому, что я делаю что-то из того места, где я действительно верю в свою работу с полной убежденностью.Если у вас есть убеждение и вера в себя, то вы полностью защищены собственными силами. В наши дни женщины должны быть воинами.
Я вижу в вашей работе то, что она настолько вдохновлена вашими собственными убеждениями и убеждениями.
Марина Абрамович : Полностью. Это чувство свободы так важно, как и невероятное любопытство. Мне сейчас 71 год – это безумие. И все же я такой любопытный, как ребенок. Просыпаюсь утром и все новое.Это поклонение настоящему и жизни является неотъемлемой частью человеческого опыта. Для меня так необходимо во всем иметь чувство цели; чтобы знать, почему вы здесь; почему ты родился; в чем моя функция? Я всегда спрашивал себя об этом. Что мы в этой вселенной? Эти важные вопросы помогли мне в дороге.
«Если вы делаете что-то в течение часа или двух часов, да, это спектакль, но создаете то, что длится два месяца, три месяца… тогда это становится жизнью» – Марина Абрамович
Есть ли у вас какие-либо идеи или мудрость для нового поколения молодых людей, которые наследуют мир, который мы создали?
Марина Абрамович : Сколько вам сейчас лет?
Мне 22 года.
Марина Абрамович : Боже мой. Кстати, это моя любимая публика. Что я нахожу действительно феноменальным и чем очень доволен, так это то, что мою работу гораздо чаще посещают молодые люди, чем старшее поколение – мое поколение. Если я провожу большой доклад с 3000 человек, я всегда спрашиваю, кто самый молодой человек в аудитории, и там будет кто-то 12, 13, 14 лет. Молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет будут составлять большую часть аудитории, и это действительно меняет мою жизнь.Это заставляет меня чувствовать, что я говорю то, что молодое поколение действительно может решить в своей жизни. Это действительно важно, когда я думаю о совете. Что бы я вам посоветовал, какой совет дал бы молодежи?
Моя первая задача – оставаться верным себе. Не слушай никого и ничего. Не бойтесь никого и ничего, действительно следуйте своей интуиции, следуйте своему сердцу и делайте то, что вы хотите делать. Не потому, что вам сказали это сделать, или потому, что общество хочет, чтобы вы это сделали.Вы должны найти себя. Только когда вы найдете себя, вы сможете быть по-настоящему счастливы. Поэтому воспринимайте каждый день так, как будто это последний день вашей жизни, потому что мы можем жить только сейчас.
Завтра не наступило, а прошлое уже произошло. Единственная реальность – это сейчас, так что живите каждый день как последний, потому что жизнь так драгоценна и волшебна. Это мое предложение.
Марина Абрамович: ранние работы выставлены в галерее Шона Келли в Нью-Йорке до 17 марта , 2018. Особая благодарность мисс Розен за помощь в реализации этой статьи
.История Марины Абрамович и Улая – канал Луизианы
Легендарная пара исполнительского искусства – Марина Абрамович и Улай – прожили вместе 12 лет и как дуэт сделали новаторскую работу. В этом необычном двойном интервью артисты оглядываются на свои отношения – от их первой встречи в 1975 году до настоящего времени. Подробнее…
Абрамович и Улай впервые встретились в Амстердаме в 1975 году в день их общего дня рождения. Абрамович был очарован внешностью Улая – одетого наполовину мужчиной, наполовину женщиной – и вспоминает немецкого фотографа как «самодельного мужчину», интересующегося трансгендерами и живущего очень свободной жизнью.В свою очередь, Улай вспоминает молодого сербского артиста-перформанса «как очень рокового», имеющего «огромный балканский темперамент и стойкость». Он лечил ее раны после того, как она вырезала пятиконечную звезду на животе для работы «Губы Томаса» (1975), и два художника полюбили друг друга и вскоре решили жить и работать вместе.
В своем первом зрелищном перформансе “Relation in Space” два обнаженных художника обгоняли друг друга с нарастающей скоростью, что приводило к жестоким столкновениям.Это стало первым из культовых серий работ дуэта «Работы по отношениям», в которых исследовалась динамика между мужской и женской энергией: «Мы хотели довести возможный конфликт отношений до крайности», – говорит Улай, подчеркивая, что « то, что мы делали в перформансе, на самом деле было полной противоположностью тому, как мы понимали, как мы жили и любили друг друга ». Абрамович добавляет, что, оглядываясь назад, «эта связь была чрезвычайно важна для истории исполнительского искусства. Это все исторические памятники, и я думаю, что они возникли из удивительной смеси нашего существования, нашей любви друг к другу и невероятно самоотверженного труда… »
В течение многих лет пара вела кочевую жизнь в фургоне Citroën за рулем. и работаем по всей Европе.В начале 1980-х они стали влиятельной парой в мире искусства, как отмечает Улай: «В глубине души и в глубине души я всегда флиртовал с анархией. Поэтому, когда анархист становится институтом, это, конечно, смешно ». Их интересы и страсть как художников также начали меняться в разных направлениях, особенно в серии «Nightsea Crossing» (1981–1987). В 1988 году их разрыв был запечатлен в эпическом произведении «Влюбленные», где они прошли Великую Китайскую стену, начиная с двух противоположных концов и встретившись через 90 дней, чтобы попрощаться.Пара не разговаривала 20 лет, но теперь воссоединилась: «Все непослушное, противное, неприятное или что-то еще из прошлого мы бросаем, и с тех пор мы снова стали хорошими друзьями. На самом деле это красивая история », – объясняет Улай. И, по словам Абрамовича: «Я думаю, что осталась эта действительно красивая работа, которую мы оставили. И вот что важно ».
Марина Абрамович (р. 1946) родилась в Белграде, бывшая Югославия, сейчас живет в Нью-Йорке, США. Она начала свою работу как перформанс в 1970-х годах и сейчас считается одним из самых важных художников в этой области.Ее работа исследует отношения между исполнителем и аудиторией, пределы тела и возможности разума. В 2017 году ретроспектива The Cleaner была показана в Moderna Museet в Стокгольме, Швеция, и в Музее современного искусства Луизианы в Хумлебеке, Дания, среди других мест.
Улай (Франк Уве Лайсипен, род. 1943 – ум. 2020) – немецкий художник, живший в Амстердаме, Голландия, и Любляне, Словения. Улай получил международное признание за свою работу в качестве фотографа, в основном в Polaroid, с конца 1960-х годов, а затем в качестве художника-перформанса, включая его совместные выступления с Мариной Абрамович с 1976 по 1988 год.Его работа постоянно связана с политикой, идентичностью и полом. В 2016 году Ширн Кунстхалле во Франкфурте, Германия, провел первую крупную ретроспективу его работы «Ulay Life-Sized».
Марина Абрамович и Улай взяли интервью у Кристиана Лунда в отеле Sank Petri в Копенгагене, Дания, в июне 2017 года в связи с крупной ретроспективной выставкой Марины Абрамович «Уборщик» в Музее современного искусства Луизианы.
Фотоаппарат: Расмус Кистгаард и Андерс Линдвед
Отредактировал: Роксана Багеширин Леркесен
Изготовитель: Кристиан Лунд
Авторские права: Канал Луизианы, Музей современного искусства Луизианы, 2017
При поддержке Nordea-fonden
.