Луна, как некоторые знают, значительно меньше Земли. Условно говоря, они соотносятся приблизительно так, как яблоко и небольшой арбуз. Внутреннее ядро Луны-«яблока», населённое крошечными человечками, и того меньше — с грецкий орех. Где же там размещаются города, леса, реки и горы? Это станет понятным, если мы, вооружившись точными приборами, обмерим «орех» по экватору. И тогда мы получим расстояние, очень приличное даже для нас с вами.

Лунные человечки тоже называют своё запрятанное в оболочку небесное тело Землёй. Но поскольку они знают о существовании нашей Большой Земли, то свою называют Малой Землёй или просто Землёй. Внешнюю оболочку лунатики называют так же, как и мы, — Луной.

Под действием солнечных лучей оболочка светится изнутри, поэтому в подлунном мире происходят нормальные смены дня и ночи, однако солнца лунатики не видят, и небо у них всегда затянуто плотной дымкой облаков.

Если мы посмотрим на карту внутреннего ядра, то увидим, что суша здесь представлена одним большим материком. Восточную и западную границы разделяет Большой океанский пролив, стремительные течения которого связывают Северный и Южный океаны.

В центральной части материка находится самый большой лунный город, он называется Давилон. Здесь рвутся в небо высотные дома, а глубокие ущелья улиц полны электрического света даже глубокой ночью. От перекрёстка к перекрёстку снуют автомобили, а на мостовых полно местных жителей и приезжих зевак.

Несколько южнее расположен Брехенвиль. Это промышленный городок, и фабричных труб здесь гораздо больше, чем небоскрёбов. В Брехенвиле находится знаменитое макаронное заведение Скупердфильда.

На морском побережье расположились ещё три курортных городка: Лос-Свинтос, Лос-Кабанос и Лос-Паганос.

С тех пор, как земные волшебные человечки впервые побывали на Луне, в жизни лунатиков произошла череда ярких, можно сказать, судьбоносных событий. Благодаря приборам невесомости всякая тяжёлая работа превратилась едва ли не в развлечение. Гномы понастроили себе новых домов, засеяли поля и огороды семенами земных растений, которые, по сравнению с местными, были поистине гигантскими и, наконец, по примеру земных человечков, отменили деньги.

Вещи и продукты питания не успевали довозить до магазинов — их расхватывали прямо на складах. Всем было радостно и весело.

Но вот не прошло и половины лунного года, как в работе приборов невесомости стали проявляться признаки неисправности. Поднятые в воздух грузы плавно заваливались на землю, будто выдохшиеся воздушные шарики. Механизмы огромных заводских машин начали тревожно повизгивать и поскрипывать и вскоре совсем остановились. Один за другим приборы невесомости садились, как изношенные батарейки.

Тогда же по непонятной причине вышла из строя радиостанция, находившаяся на поверхности Луны и служившая для связи с Большой Землёй. Подняться на внешнюю оболочку без прибора невесомости не представлялось возможным, помощи ждать было неоткуда.

Светила науки бросили все дела и съехались на экстренный научный совет.

Прибор невесомости, как известно, состоит из двух основных элементов: лунита и магнитного железняка. При сближении они взаимодействуют и дают эффект невесомости. Беда заключалась в том, что завезённый на Луну магнитный железняк без подпитки от мощного магнитного поля Большой Земли быстро терял свои природные свойства. Превратившись в обыкновенный кусок железа, он уже ни на что не был годен.

Опубликованный в прессе доклад произвёл панику на бирже ценных бумаг. Акции заводов, производящих приборы невесомости, обесценились.

Пришла беда — растворяй ворота.

Наспех понастроенные дома стали давать трещины, а то и совсем разваливаться. После того, как нескольких жильцов едва не зашибло рухнувшими крышами, жить в них никто не захотел.

Высунувшиеся из земли ростки второго урожая гигантских растений стали вселять тревогу. Сначали они остановились в росте, а затем, будто оглядевшись по сторонам, стали быстро чахнуть. А поскольку нормальных семян никто не сеял, неминуемо приближалась катастрофа.

Экстренно был созван ещё один научный совет, в который вошли светила лунной ботаники и растениеводства. Их вывод был неутешителен: для того, чтобы получить гигантские, да и просто жизнеспособные, растения, необходима кропотливая, многолетняя работа на земле. Даже растение, взятое из другого климата, трудно пересадить в свой огород; что уж тут говорить о семенах растений, привезённых с другой планеты…

Во всеобщей растерянности и начавшейся неразберихе не упустили возможности поднажиться некоторые сметливые и нахрапистые гномы. Когда отменили деньги, они не стали, по примеру других, разбрасывать фертинги направо и налево. Наоборот, они тихонечко прибрали бесхозные денежки к рукам. «Ничего, ничего, — говорили они, — все эти глупости когда-нибудь прекратятся, а денежки останутся при нас».

Так оно и вышло.

Когда всем стало ясно, что надежды на быстрое, фантастическое изобилие не оправдались, деньги снова обрели прежнюю цену. И тогда эти гномы в одночасье стали богачами — миллионерами и некоторые даже миллиардерами.

За бесценок они скупили у разорившихся хозяев фабрики, заводы и сельскохозяйственные угодья. А затем, когда работа повсюду опять закипела, начали и сами обустраиваться по-новому. Дорвавшись до вожделенных миллионов, они бросились навёрстывать упущенное.

Сначала они накупили себе домов и загородных вилл, в каждом из которых могли бы разместиться со всеми удобствами десятки обездоленных гномов. Вместо них по роскошно обставленным пустым комнатам бегали сторожевые собаки.

Новые богачи скупали совершенно ненужные им картины, скульптуру, мебель, ковры, технику, яхты, автомобили и личные самолёты. Даже обыкновенный унитаз мог быть сделан из золота и оснащён сложной системой датчиков, которые в сопровождении приятной музыки докладывали, какая у сидящего на унитазе гнома температура тела, давление, чем он пообедал и чем ему следовало бы поужинать, чтобы потом лучше спалось.

Все эти дорогие излишества они покупали не столько для собственного комфорта, сколько для того, чтобы выпендриться перед окружающими. Так, например, самым шикарным считался у них не самый быстрый и надёжный автомобиль, а тот, длина которого была не меньше двух обыкновенных, стоящих друг за другом. А у некоторых владельцев длина автомобиля достигала и трёх, и даже четырёх обыкновенных. Внутри таких неповоротливых конструкций были просторные кровати, бары и даже небольшие бассейны.

Карлов, Николай Васильевич – Книга о Московском Физтехе : “Дерзаю знать!”, ибо я – физтех

Поиск по определенным полям

author:иванов

author:иванов title:исследование

Логически операторы

исследование разработка

author:иванов title:разработка

исследование OR разработка

author:иванов OR title:разработка

исследование NOT разработка

author:иванов NOT title:разработка

Тип поиска

$исследование $развития

исследование*

“исследование и разработка“

Поиск по синонимам

#исследование

Группировка

author:(иванов OR петров) title:(исследование OR разработка)

Приблизительный поиск слова

Поиск в интервале

author:[Иванов TO Петров]

author:{Иванов TO Петров}

Чарльз» Ширли Джексон

Я нашел эту историю комедийной, жуткой и в то же время провокационной. Комедийно, потому что было интересно читать, как Лори все больше увлекался Чарльзом, а его родители все больше недовольны шалостями и поведением этого мальчика Чарльза в школе. Вдобавок причина, по которой я нашел эту историю жуткой, заключалась в том, что я просто уловил концовку истории, ее монументальный поворот, который связан с количеством времени, которое я потратил на обдумывание этого чтения, а это было много. Чарльз – довольно жуткая история ближе к концу, но совсем не ужасающая или по-настоящему ужасная. Я думаю, что жуткости этой истории добавляет то, насколько она реальна и как я смог от всей души отнестись к ней. Эта история больше посвящена исследованию интеллектуальных способностей в подростковом возрасте, чем что-либо еще. Таким образом, поскольку я, конечно же, когда-то был ребенком, я был тесно связан с постоянным созданием щитов, чтобы иногда пытаться защитить себя от своего собственного поведения, которое проистекает из страха быть наказанным или просто столкнуться с затруднением, когда все, что у меня было, Разум создавал воображение, которое у меня было в моем уме, переноситься в мою реальность, не принимая во внимание, что реальность на самом деле накладывает ограничения на эти воображения, когда человек является ребенком, и мир не такой свободный или яркий.Может быть, не столько мое поведение, но я определенно боялся признаться в своих проступках или даже в своих правильных поступках в детстве. У всех определенно разный опыт, когда речь идет о детстве и наших личностях, когда мы были моложе, но я думаю, что единство между нами, людьми, связано с тем, что в детстве наше воображение становится настолько диким, что мы так отчаянно пытаемся построить собственный мир, мы не задумывались, насколько серьезен реальный мир. Как в детстве наши действия действительно порой исходят из порыва, даже из актов бунта, а в других случаях из-за неуверенности, страха, из-за того, что мы не получаем должного внимания со стороны окружающих, что действительно заставило меня сочувствовать Чарльзу в этом история.В качестве альтернативы, это не прощает поведение Чарльза, потому что он причинял боль другим детям в школе, и для того, чтобы дети учились правильно, а не неправильно, им определенно нужна форма дисциплины, но было довольно интересно и по-настоящему понять, как даже в детстве мы либо настолько изобретательны, либо боимся, достаточно, чтобы составить ярких персонажей, либо ЛЮДИ, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Слишком быстрое осуждение других, в данном случае, не зная, как мы живем своей жизнью или кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЕСТЬ дети, было еще одним важным посланием в этой истории, потому что я думаю, что судить других, не зная о своей собственной жизни, – это то, что мы делаем неосознанно. как люди, но это действительно показывает, как это может легко иметь неприятные последствия для нас.Несмотря на то, что несомненно, что в мире есть «такие люди, как Чарльз, с таким же успехом могли бы встретиться с ними сейчас или позже», потому что в мире действительно много Чарльзов, я думаю, что самооценка тоже что-то существенный. Что меня действительно восхищает, так это то, насколько фантастически все эти тонкие сообщения были переданы всеми персонажами и точками зрения. Вспоминая о Лори и о том, как он даже дошел до того, что Чарльз был мальчиком, у которого «нет резинок и даже не носит пиджак», который к тому же был «крупнее» самого Лори, по мнению родителей Лори. Чарльз, и даже мать Чарльза.”Все, кроме Лори, их сына, который сидел прямо перед ними, подвергались критике, что очень интересно. Это только свидетельствует о недостаточной заботе и внимании со стороны родителей, которых достаточно для ребенка, чтобы создать другого человека и взять на себя личность другого человека, что было большой темой в этой истории, и как, к сожалению, многие родители таковы в реальной жизни. Не ужас, но опять же, очень психологически увлекательно.

Чарльз Ширли Джексон: Резюме, Тема и анализ – Видео и стенограмма урока

Краткое изложение

Чарльз – это рассказ американского автора Ширли Джексон.Хотя она наиболее известна своими сверхъестественными историями, Джексон также создавала юмористические рассказы, в которых основное внимание уделялось реализму , правдоподобным ситуациям из повседневной жизни. В «Чарльзе» главный герой Лори и его альтер-эго Чарльз во многом основаны на сыне Джексона Лоуренсе. Он рассказывается с точки зрения матери и фокусируется на поиске Лори идентичности.

История начинается с того, что мать Лори описывает первый день своего сына в детском саду. Это день, когда он отказался от своего детского вельветового комбинезона и стал носить взрослые синие джинсы с ремнем.Детский сад меняет его и в других отношениях; он становится громким и наглым, хлопает дверьми и отвечает родителям.

Лори также полна историй о Чарльзе, классовом бунтовщике. В первые несколько недель в школе Чарльз груб с учителем, причиняет боль некоторым другим ученикам и так громко кричит, что это мешает другим занятиям в школе. Он даже бьет учителя и пинает ведущего, который приходит, чтобы показать ученикам, как выполнять упражнения. В те же недели поведение Лори также ухудшается, отражая проблемы Чарльза в школе.Мать Лори воспринимает это как тревожный знак влияния Чарльза на ее милого сына. Вскоре влияние Чарльза начинает влиять на всю семью; всякий раз, когда кто-то плохо себя ведет или что-то идет не так, семья называет это Чарльзом.

Наконец, мать Лори отправляется на собрание родительской ассоциации, надеясь увидеть измученную, извиняющуюся женщину, которая, как она предполагает, будет матерью Чарльза. Она решает, что ни один из них не выглядит достаточно изможденным. В конце концов она встречает учителя Лори и с удивлением узнает, что ее сыну было трудно приспособиться к детскому саду.Однако она отмахивается от новостей как от еще одного признака влияния Чарльза. Но воспитательница Лори смущена и сообщает, что в детском саду нет Чарльза. Подразумевается, что все проблемы в школе создавала Лори, а не вымышленный Чарльз.

Принц Чарльз Салли Беделл Смит: 9780812979800

О принце Чарльзе

NEW YORK TIMES BESTSELLER • Жизнь и любовь принца Чарльза освещены в новой важной биографии из бестселлера New York Times автора бестселлера Elizabeth the Queen – идеально подходит для поклонников The Crown .

Салли Беделл Смит снова возвращается в британскую королевскую семью, чтобы по-новому взглянуть на принца Чарльза, самого старого наследника престола за более чем 300 лет. Эта яркая, открывающая глаза биография – результат четырех лет исследований и сотен интервью с дворцовыми чиновниками, бывшими подругами, духовными учителями и многими другими, некоторые из которых впервые говорят официально, – является первым авторитетным описанием жизни Чарльза. это проливает свет на смерть Дианы, его брак с Камиллой и его подготовку к тому, чтобы однажды занять трон.

Принц Чарльз воплощает в жизнь настоящего мужчину со всеми его амбициями, неуверенностью и убеждениями. Все начинается с его одинокого детства, в котором он изо всех сил пытался оправдать ожидания своего отца и искал компаньона у королевы-матери и своего двоюродного дяди лорда Маунтбеттена. Он следует за ним через трудные годы в школе, его ранние любовные связи, его интеллектуальные поиски, его предпринимательские занятия и его интенсивный поиск духовного смысла. В нем рассказывается о трагедии его брака с Дианой; его возможное воссоединение с его настоящей любовью, Камиллой; и его отношения с Уильямом, Кейт, Гарри и его внуками.

От его гламурных дворцов до загородных домов, от путешествий по миру до местных инициатив, Смит показывает, насколько принц Чарльз обладает яростным независимым духом и все же провел более шести десятилетий в ожидании своей предназначенной роли, проживая жизнь. продиктовано протоколами, которые он часто изо всех сил пытается подчиниться. С проницательностью и открытием неожиданных новых деталей Смит обнажает противоречия человека, который более сложен, трагичен и убедителен, чем мы знали до сих пор.

Похвала Принцу Чарльзу

«[Смит] действительно очень хорошо понимает британские высшие классы и аристократию (включая членов королевской семьи). . . . [Она] делает много ярких и проницательных замечаний, пытаясь изменить популярный образ принца Чарльза ». —Уильям Бойд, The New York Times Book Review

«[A] мастерский отчет». – The Wall Street Journal

«Тщательно исследованный и проницательный. . . На этом профиле видно, что [Смит] попал внутрь круглых барьеров, которые защищают человека и его положение. Появляющийся Чарльз, как следует из подзаголовка, одновременно и парадокс, и порождение его страстей ». – The Washington Times

«[A] невероятно сочная биография. . . Виндзорские филы будут очарованы ». – Люди

« Принц Чарльз рисует трогательный человеческий портрет. . . . Смит пишет о [жизни Чарльза] с умением и сочувствием, которые она усовершенствовала в своей биографии матери Чарльза 2012 года.» – Christian Science Monitor

« Всеобъемлющий и удивительно справедливый. . . До его восшествия на престол портрет Смита будет служить окончательным исследованием ». – Список книг (помеченный рецензией)

« [A] увлекательная книга, которая не только о человеке, который станет королем , но также и об обязанностях, связанных с привилегиями ». – Уолтер Исааксон

«Салли Беделл Смит дала нам полный и убедительный портрет человека в тени трона.Все здесь, от черных лестниц дворцов до первых страниц вкладок. —Tom Brokaw

Пять самых безумных утверждений книги о принце Чарльзе

Призывал ли принц Уильям к своей бабушке королеве Елизавете II помочь уладить отношения между его отцом, принцем Чарльзом и его тещами, Майклом и Кэрол Миддлтон?

В новой книге о принце Чарльзе рассказывается о его отношениях с сыновьями Уильямом и Гарри.(Фото: КРИС ДЖЕКСОН / GETTY IMAGES)

После того, как его изображали бессердечным и прелюбодейным злодеем на протяжении большей части своего брака с покойной принцессой Дианой, образ принца Чарльза претерпел реставрацию за два десятилетия, прошедшие с ее момента смерть. Это включает в себя более теплые отношения с сыновьями Уильямом и Гарри.

Именно поэтому Чарльз и его придворные во дворце Сент-Джеймс не будут довольны серией Rebel Prince: The Power, Passion и Defiance of Prince Charles , новым разоблачением британского писателя-расследователя Тома Бауэра. опубликовать 22 марта в U.К., в преддверии 70-летия свадьбы принца Гарри 19 мая с Меган Маркл и Чарльза 14 ноября. (Неясно, выйдет ли книга в США.)

Бауэр написал противоречивые биографии основателя Virgin Ричарда Брэнсона. , Босс Формулы-1 Берни Экклстоун, бывшие премьер-министры Тони Блэр и Гордон Браун, а также Мохамед Файед, отец кавалера Дианы Доди Файеда, погибшего вместе с ней в автокатастрофе 1997 года в Париже.

Натали Форстер, пресс-секретарь принца Чарльза, отказалась комментировать книгу Бауэра, отрывок из которой был взят в субботу газетой Daily Mail , или какие-либо из ее утверждений.Самый примечательный:

1. Уильяму пришлось заставить королеву вмешаться, когда Чарльз проявил неуважение к матери Кейт. Когда Уильям и Кейт взяли своих детей провести Рождество с Мидлтонами в Баклбери, а не с членами королевской семьи в Сандрингеме в Норфолке, его отец считал, что они наслаждаются близкими отношениями с внуками за его счет.

Верные Чарльзу придворные начали пренебрегать Кэрол Миддлтон во время встреч. Возмущенный Уильям рассказал об этом королеве, которая пригласила Миддлтон в Балморал, где у нее был оператор, снимавший, как они вместе едут по поместью.

Бауэр пишет, что принцу Уильяму пришлось заставить свою бабушку вмешаться, когда Чарльз и его придворные пренебрегли его свекровью Кэрол Миддлтон. (Фото: MARTIN MEISSNER / AP)

2. Он был «слеп» к возмущению своих сыновей на Камиллу после смерти Дианы. Бауэр пишет, что присутствие Камиллы Паркер Боулз в те первые годы после смерти Дианы испортило отношения Чарльза с его сыновьями, которые видели в ней «постоянное напоминание о мучениях их матери».

Автор также сообщает, что сотрудники Clarence House, лондонской резиденции Чарльза, заметили, что мальчики использовали вход слуг, чтобы не столкнуться ни с отцом, ни с его девушкой.

Бауэр говорит, что в первые годы после смерти принцессы Дианы Чарльз был «слеп» к чувствам своих сыновей по поводу интеграции бывшей любовницы Камиллы Паркер Боулз в их жизнь. (Фото: FACUNDO ARRIZABALAGA, EPA)

3. Чарльз волновался, что публика проигнорирует его и Камиллу в пользу Уильяма и Кейт. Его беспокойство, казалось бы, подтвердилось, когда Канада попросила его отложить свой тур до визита его сына и невестки. Камилла же не разделяла его беспокойства.Когда люди вокруг говорили, что Кейт станет первой королевой-простолюдином, Камилла поправила их. «Это буду я», – засмеялась она.

4. Он очень своенравен, и все это для того, чтобы отомстить его отцу. Источники, опрошенные Бауэром, говорят, что любовь Чарльза к нарядам, в том числе его предпочтение частным самолетам и поездам, является формой мести принцу Филиппу, который настоял на том, чтобы Чарльз посещал его alma mater, явно не роскошную школу Гордонстоун в Шотландии, а не Итон. .

5. Однажды Чарльз отправил мебель для двух спален перед ночным визитом к друзьям. Бауэр утверждает, что перед одним визитом к другу на севере Чарльз отправил грузовик, чтобы перевезти все содержимое спален его и жены Камиллы, вместе с его собственной кроватью, постельным бельем, сиденьем для унитаза, спиртными напитками, водой в бутылках и произведениями искусства.

Говорят, что будущий король также приносит с собой свою еду и коктейли. По словам Бауэра, личный полицейский эскорт Чарльза прибудет на мероприятия раньше Чарльза, чтобы доставить предварительно приготовленный мартини в фляжке и стакан, чтобы дворецкий хозяина налил его.И помощники тоже заранее доставляли ему еду. Бауэр отмечает, что даже королева ест все, что ей подали хозяева.

Он цитирует обед, подаваемый во время визита в Индию, где Чарльз наставлял американского посетителя, собирающегося взять кусок итальянского хлеба: «Нет, это мой! Только для меня».

Из реальных политических триллеров, ярких воспоминаний и жизни нашей американской принцессы мы предлагаем вам взглянуть на некоторые из самых ожидаемых книг 2018 года.

Прочтите или поделитесь этой историей: https://www.usatoday.com/story/life/books/2018/03/19/5-craziest-claims-prince-charles-upcoming-book-rebel-prince/ 435429002/

The Book Report: обзоры критика Washington Post Рона Чарльза (30 августа)

Книжного критика Washington Post Рона Чарльза

Если вы ищете что-то хорошее для чтения, у нас есть смущение. богатство:

Лауреат Пулитцеровской премии журналист Изабель Вилкерсон опубликовала книгу, в которой исследуется одна из наших самых основных и трудноразрешимых проблем: жесткие системы, удерживающие людей в ловушке на более низких уровнях общества.

«Каста: истоки нашего недовольства» («Рэндом Хаус») движется по всему миру и по истории, поскольку Вилкерсон рассматривает то, как нацисты относились к евреям, как Индия обращается с людьми, которых называют «неприкасаемыми», и как Соединенные Штаты репрессировали афроамериканцев.

Ситуации, конечно, разные, но Вилкерсон показывает, что основы дегуманизации поразительно похожи.

Когда Опра недавно выбрала «Касту» для своего книжного клуба, она сказала: «Эта книга вполне может спасти нас.«

Прочтите отрывок из книги« Каста: истоки нашего недовольства »

« Каста: истоки нашего недовольства »Изабель Вилкерсон (« Рэндом Хаус ») в твердом переплете, электронных книгах и аудиоформатах, доступных на Amazon

isabelwilkerson. ком

Четыре года назад многие из нас влюбились в дебютный роман Яа Гьяси «Возвращение домой», который представляет собой сборник связанных историй, проходящих через четыре столетия.Теперь этот выдающийся писатель вернулся с другим, еще более впечатляющим романом.

«Трансцендентное королевство» (Кнопф) о нейробиологе из Стэнфордского университета, который исследует причины зависимости. Тем временем дома она ухаживает за своей сильно подавленной матерью, набожной христианкой из Ганы, которая отказывается от психиатрического лечения.

Способность Гьяси исследовать религиозные и медицинские вопросы в контексте напряженной расовой среды Америки делает ее одним из самых просвещенных романистов, работающих сегодня.

Прочтите отрывок из «Трансцендентного королевства»

«Трансцендентное королевство» Яа Гьяси (Кнопф) в твердом переплете, в мягкой обложке, электронных книгах и аудио, доступных на Amazon

Позже в сентябре лауреат Пулитцеровской премии драматург Аяд Ахтар опубликует «Элегии родины» (Литтл, Браун), книгу, которая отчасти беллетристика, отчасти мемуары и все гениальное.

Используя очертания своей собственной жизни пакистанца-американца, Ахтар описывает, как он и его отец отреагировали на восстание Дональда Трампа и все более нетерпимый климат в Соединенных Штатах.

Это книга, которая свободно варьируется от личного опыта до экономической теории и политической истории – излагая видение того, где мы сейчас находимся, столь же многообещающее, сколь и душераздирающее.

Прочтите отрывок из “Родных элегий”

“Родных элегий” Аяда Ахтара (Литтл, Браун), в твердом переплете, электронных книгах и аудиоформатах, доступных на Amazon

аядахтар.com

Более 15 лет назад Сюзанна Кларк очаровала работой альтернативной истории под названием «Джонатан Стрэндж и мистер Норрелл», повествующей о паре волшебников из Англии XIX века. Сейчас она собирается опубликовать второй роман под названием «Пиранези» (Блумсбери).

Это загадочная история о человеке, который живет в одиночестве в водянистом дворце, заполненном статуями.Он пленник? Он когда-нибудь выйдет на свободу? Есть ли еще куда пойти?

Многое не могу сказать, не испортив этот загадочный сюжет, но «Пиранези» суждено стать произведением классического фэнтези.

Прочтите отрывок из «Пиранези»

«Пиранези» Сюзанны Кларк (Блумсбери) в твердом переплете и в формате электронных книг, доступный через Amazon.

И, наконец, если кажется, что хороших книг слишком много, чтобы выбрать из этого сезон, ты прав! Когда в начале этого года началась пандемия COVID-19, многие издатели решили отложить выпуск весенних книг до осени.Вот и мы, библиотеки и книжные магазины сталкиваются с лавиной новых предложений.

По некоторым оценкам, на этой неделе будет выпущено почти 600 новых игр. Это должно занять всех нас!

Вот и все для книжного отчета. До следующего раза, читайте дальше!

Для получения дополнительной информации:

Рассказ произведен Робином Сандерсом и Романом Физером.

Книги Чарльза | Чарльз Эйзенштейн

В течение многих лет нормальность была растянута почти до предела, веревка натягивалась все туже и туже, ожидая, когда клюв черного лебедя сломает ее надвое.Теперь, когда веревка порвалась, свяжем ли мы ее концы вместе или развяжем ее болтающиеся косы еще дальше, чтобы посмотреть, что мы можем из них сплести?

Covid-19 показывает нам, что когда человечество объединено общим делом, возможны феноменально быстрые изменения. Ни одна из мировых проблем не является технически сложной для решения; они происходят из человеческого разногласия. В согласованности творческие силы человечества безграничны. Несколько месяцев назад предложение прекратить коммерческие авиаперевозки могло показаться абсурдным.То же самое и с радикальными изменениями, которые мы вносим в наше социальное поведение, экономику и роль правительства в нашей жизни. Covid демонстрирует силу нашей коллективной воли, когда мы договариваемся о том, что важно. Чего еще мы могли бы достичь в согласованности? Чего мы хотим достичь и какой мир мы создадим? Это всегда следующий вопрос, когда кто-нибудь осознает свою силу.

Covid-19 подобен реабилитационному вмешательству, которое ломает привычную хватку нормальности. Прервать привычку – значит сделать ее видимой; это превратить его из принуждения в выбор.Когда кризис утихнет, у нас может появиться повод спросить, хотим ли мы вернуться к нормальной жизни или может быть что-то, что мы видели во время этого перерыва в рутине, что мы хотим привнести в будущее. Мы можем спросить, после того как так много людей потеряли работу, все ли они являются рабочими местами, в которых больше всего нуждается мир, и не лучше ли применить наш труд и творчество в другом месте. Мы можем спросить, обойдясь какое-то время без него, действительно ли нам нужно столько авиаперелетов, отпусков в Диснейленде или торговых выставок.Какие части экономики мы хотим восстановить, а какие – отпустить? И на более мрачной ноте, что из того, что сейчас отбирают, – гражданские свободы, свобода собраний, суверенитет над нашими телами, личные собрания, объятия, рукопожатия и общественная жизнь – может нам потребоваться намеренное политическое а личное будет восстанавливать?

Большую часть своей жизни я чувствовал, что человечество приближается к перекрестку. Всегда кризис, крах, прорыв были неизбежны, за поворотом, но его не было и не было.Представьте себе, что вы идете по дороге, и впереди вы видите ее, вы видите перекресток. Это прямо за холмом, за поворотом, за лесом. Поднимаясь на холм, вы видите, что ошиблись, это был мираж, он был дальше, чем вы думали. Вы продолжаете идти. Иногда он попадает в поле зрения, иногда исчезает из поля зрения и кажется, что этот путь продолжается вечно. Может, нет перекрестка. Нет, вот оно снова! Всегда это почти здесь. Никогда его здесь нет.

Теперь, внезапно, мы идем за поворот, и вот он.Мы останавливаемся, с трудом веря в то, что это происходит сейчас, с трудом верим, после многих лет привязанности к дороге наших предшественников, что теперь у нас наконец-то есть выбор. Мы правы, что остановились, ошеломленные новизной нашей ситуации. Из-за сотен путей, расходящихся перед нами, некоторые ведут в том же направлении, в котором мы уже двигались. Некоторые ведут в ад на земле. А некоторые ведут к миру, более исцеленному и прекрасному, чем мы когда-либо осмеливались вообразить.

Я пишу эти слова для того, чтобы стоять здесь с вами – сбитым с толку, может быть, испуганным, но также с ощущением новых возможностей – в этой точке расходящихся путей.Давайте взглянем на некоторых из них и посмотрим, к чему они ведут.

* * *

Я услышал эту историю на прошлой неделе от друга. Она была в продуктовом магазине и увидела рыдающую женщину в проходе. Нарушая правила социального дистанцирования, она подошла к женщине и обняла ее. «Спасибо, – сказала женщина, – это первый раз, когда меня обняли за десять дней».

Несколько недель обходиться без объятий кажется небольшой платой, если это остановит эпидемию, которая может унести миллионы жизней.Есть веский аргумент в пользу социального дистанцирования в ближайшем будущем: предотвратить внезапный всплеск случаев заболевания Covid, который захлестнет медицинскую систему. Я хотел бы поместить этот аргумент в более широкий контекст, особенно когда мы смотрим на долгосрочную перспективу. Чтобы мы не институционализировали дистанцирование и не реинжиниринг общества вокруг него, давайте осознавать, какой выбор мы делаем и почему.

То же самое и с другими изменениями, происходящими вокруг эпидемии коронавируса. Некоторые комментаторы заметили, как это аккуратно вписывается в программу тоталитарного контроля.Напуганная публика принимает ограничения гражданских свобод, которые иначе трудно оправдать, такие как постоянное отслеживание перемещений каждого, принудительное лечение, принудительный карантин, ограничения на поездки и свободу собраний, цензура того, что власти считают дезинформация, приостановка хабеас корпус и военная охрана гражданского населения. Многие из них были в стадии реализации до Covid-19; с момента своего появления они были неотразимы. То же самое и с автоматизацией торговли; переход от занятий спортом и развлечениями к дистанционному просмотру; миграция жизни из общественных мест в частные; переход от местных школ к онлайн-обучению, упадок обычных магазинов и перемещение человеческого труда и досуга на экраны.Covid-19 ускоряет уже существующие тенденции, политические, экономические и социальные.

Хотя все вышеперечисленное в краткосрочной перспективе оправдано сглаживанием кривой (кривая эпидемиологического роста), мы также много слышим о «новой норме»; иными словами, изменения могут быть вовсе не временными. Поскольку угроза инфекционных заболеваний, как и угроза терроризма, никогда не исчезает, меры контроля легко могут стать постоянными. Если мы в любом случае идем в этом направлении, нынешнее оправдание должно быть частью более глубокого импульса.Я проанализирую этот импульс в двух частях: рефлекс контроля и война со смертью. При таком понимании появляется возможность для инициации, которую мы уже видим в форме солидарности, сострадания и заботы, которые внушает Covid-19.

Рефлекс контроля

На данный момент официальная статистика говорит, что около 25000 человек умерли от Covid-19. К тому времени, как он пойдет своим чередом, число погибших может быть в десять или сто раз больше, или даже, если самые тревожные предположения верны, в тысячу раз больше. У каждого из этих людей есть близкие, семья и друзья. Сострадание и совесть призывают нас делать все возможное, чтобы предотвратить ненужную трагедию. Это личное для меня: моя собственная бесконечно милая, но хрупкая мать – одна из наиболее уязвимых к болезни, которая убивает в основном пожилых и немощных.

Какие будут окончательные числа? На этот вопрос невозможно ответить на момент написания этой статьи. Ранние сообщения вызывали тревогу; В течение нескольких недель официальная цифра из Ухани, бесконечно распространяемая в СМИ, была шокирующей 3.4%. Это, в сочетании с его очень заразной природой, указывает на десятки миллионов смертей во всем мире или даже на 100 миллионов. В последнее время оценки резко упали, поскольку стало очевидно, что большинство случаев протекает легко или бессимптомно. Поскольку тестирование было смещено в сторону тяжелобольных, уровень смертности выглядел искусственно высоким. В Южной Корее, где были протестированы сотни тысяч людей с легкими симптомами, зарегистрированный уровень летальности составляет около 1%. В Германии, где тестирование также распространяется на многих с легкими симптомами, уровень летальности равен 0.4%. В недавней статье в журнале Science утверждается, что 86% инфекций не были зарегистрированы, что указывает на гораздо более низкий уровень смертности, чем показывает текущий уровень смертности.

История круизного лайнера Diamond Princess подтверждает это мнение. Из 3711 человек на борту около 20% дали положительный результат на вирус; менее чем у половины из них были симптомы, и восемь умерли. Круизный лайнер – идеальное место для заражения, и у вируса было достаточно времени, чтобы распространиться на борту, прежде чем кто-либо что-нибудь предпримет, но только пятая часть заразилась.Кроме того, население круизного лайнера (как и большинство круизных лайнеров) сильно перекосилось в сторону пожилых людей: почти треть пассажиров были старше 70 лет, а более половины – старше 60 лет. Исследовательская группа пришла к выводу, что большое количество бессимптомных случаев, что истинный уровень смертности в Китае составляет около 0,5%. Это все равно в пять раз больше, чем при гриппе. Основываясь на вышеизложенном (с поправкой на гораздо более молодую демографию в Африке, Южной и Юго-Восточной Азии), я предполагаю, что в США погибнет примерно 200 000–300 000 человек – больше, если медицинская система перегружена, меньше, если инфекции распространяются с течением времени, и миллионов во всем мире.Это серьезные цифры. Со времени пандемии гонконгского гриппа 1968/9 года мир не испытывал ничего подобного.

Мои предположения легко могут отличаться на порядок. Каждый день СМИ сообщают об общем количестве случаев Covid-19, но никто не знает, каково истинное число, потому что только крошечная часть населения была протестирована. Если бы у десятков миллионов человек был вирус бессимптомно, мы бы этого не узнали. Еще больше усложняет ситуацию высокий уровень ложных срабатываний существующих тестов, который, возможно, достигает 80%.(И см. Здесь еще более тревожные неопределенности относительно точности тестов.) Позвольте мне повторить: никто не знает, что на самом деле происходит, включая меня. Давайте осознаем две противоречивые тенденции в человеческих делах. Первый – это склонность истерии питаться самой собой, исключать данные, которые не влияют на страх, и создавать мир по своему образу. Второй – отрицание, иррациональное неприятие информации, которая может нарушить нормальное состояние и комфорт. Как спрашивает Даниэль Шмактенбергер: как узнать, во что вы верите?

Перед лицом неопределенности я хотел бы сделать прогноз: кризис разразится так, что мы никогда не узнаем.Если окончательное число погибших, которое само по себе станет предметом спора, окажется ниже, чем предполагалось, некоторые скажут, что это связано с тем, что средства контроля сработали. Другие скажут, что это потому, что болезнь не была такой опасной, как нам сказали.

Для меня самая непонятная загадка состоит в том, почему на данный момент в Китае, кажется, нет новых случаев. Правительство не начало блокировку, пока вирус не был установлен. Он должен был широко распространиться во время китайского Нового года, когда каждый самолет, поезд и автобус забит людьми, путешествующими по всей стране. Что здесь происходит? Опять же, я не знаю, и вы тоже.

Независимо от того, составляет ли окончательное число погибших в мире 50 000, 500 000 или 5 миллионов, давайте посмотрим на некоторые другие цифры, чтобы получить некоторую перспективу. Я хочу сказать НЕ о том, что Covid не так уж плох и мы не должны ничего делать. Потерпите меня. В прошлом году, по данным ФАО, пять миллионов детей во всем мире умерли от голода (из 162 миллионов детей с задержкой роста и 51 миллион страдающих истощением). Это в 200 раз больше людей, чем умерло так далеко от Covid-19, но ни одно правительство не объявляло чрезвычайное положение и не просило нас радикально изменить наш образ жизни, чтобы спасти их.Мы также не видим сопоставимого уровня тревоги и действий в отношении самоубийства – всего лишь верхушки айсберга отчаяния и депрессии – от которого ежегодно умирает более миллиона человек во всем мире и 50 000 человек в США. Или передозировки наркотиков, которые убивают 70 000 человек в США, эпидемия аутоиммунитета, от которой страдает от 23,5 миллионов (данные NIH) до 50 миллионов (AARDA), или ожирение, от которого страдает более 100 миллионов человек. Почему, если на то пошло, мы не в безумном стремлении предотвратить ядерный армагеддон или экологический коллапс, а, наоборот, делаем выбор, который усугубляет эти самые опасности?

Пожалуйста, дело не в том, что мы не изменили наши методы, чтобы не дать детям умереть с голоду, поэтому мы не должны менять их на Covid.Напротив: если мы сможем так радикально измениться в отношении Covid-19, мы сможем сделать это и для этих других условий. Давайте спросим, ​​почему мы можем объединить нашу коллективную волю для борьбы с этим вирусом, но не для устранения других серьезных угроз человечеству. Почему до сих пор общество так застыло на своей траектории?

Ответ показателен. Просто перед лицом мирового голода, наркомании, аутоиммунитета, самоубийств или экологического коллапса мы как общество не знаем, что делать. Наши ответные меры на кризис, все из которых представляют собой некую версию контроля, не очень эффективны для решения этих проблем.Теперь наступает заразная эпидемия, и, наконец, мы можем приступить к действиям. Это кризис, от которого работает контроль: карантин, блокировка, изоляция, мытье рук; контроль движения, контроль информации, контроль нашего тела. Это делает Covid удобным вместилищем наших зарождающихся страхов, местом, где мы выражаем растущее чувство беспомощности перед лицом перемен, происходящих в мире. Covid-19 – это угроза, с которой мы знаем, как бороться. В отличие от многих других наших страхов, Covid-19 предлагает план.

Установленные институты нашей цивилизации становятся все более беспомощными перед вызовами нашего времени. Как они приветствуют вызов, с которым наконец-то могут справиться. Как они готовы признать это серьезным кризисом. Насколько естественно их системы управления информацией выбирают наиболее тревожные изображения этого. Как легко общественность присоединяется к панике, принимая угрозу, с которой власти могут справиться, как прокси для различных невыразимых угроз, которые они не могут.

Сегодня большинство наших задач больше не поддаются силе. Наши антибиотики и хирургия не помогают справиться с нарастающим кризисом аутоиммунитета, зависимости и ожирения. Наши пушки и бомбы, созданные для завоевания армий, бесполезны для искоренения ненависти за границей или предотвращения домашнего насилия в наших домах. Наша полиция и тюрьмы не могут излечить порождающие преступность условия. Наши пестициды не могут восстановить испорченную почву. Covid-19 напоминает старые добрые времена, когда проблемы инфекционных заболеваний уступили место современной медицине и гигиене, в то время как нацисты уступили место военной машине, а сама природа уступила, или так казалось, технологическому завоеванию и усовершенствованию.Он напоминает о днях, когда наше оружие работало, и казалось, что мир действительно улучшается с каждой технологией контроля.

Какая проблема поддается господству и контролю? Вид вызван чем-то извне, чем-то Другим. Когда причиной проблемы является что-то личное, например, бездомность или неравенство, зависимость или ожирение, не с чем бороться. Мы можем попытаться установить врага, обвиняя, например, миллиардеров, Владимира Путина или Дьявола, но тогда мы упускаем ключевую информацию, такую ​​как условия почвы, которые позволяют миллиардерам (или вирусам) в первую очередь размножаться.

Если и есть одна вещь, в которой наша цивилизация хороша, так это борьба с врагом. Мы приветствуем возможности делать то, что у нас хорошо получается, что доказывает обоснованность наших технологий, систем и мировоззрения. Итак, мы создаем врагов, бросаем такие проблемы, как преступность, терроризм и болезни, в термины «мы против них» и мобилизуем нашу коллективную энергию на те усилия, которые можно рассматривать в этом свете. Таким образом, мы выделяем Covid-19 как призыв к оружию, реорганизацию общества, как будто для военных действий, и при этом рассматриваем как нормальную возможность ядерного армагеддона, экологического коллапса и пяти миллионов детей, умирающих от голода.

Рассказ о заговоре

Поскольку Covid-19, кажется, оправдывает так много пунктов в тоталитарном списке желаний, есть те, кто считает, что это преднамеренная силовая игра. В мои задачи не входит продвижение этой теории или ее опровержение, хотя я предложу несколько комментариев на мета-уровне. Сначала краткий обзор.

Теории (есть много вариантов) говорят о Событии 201 (спонсированном Фондом Гейтса, ЦРУ и т. Д. В сентябре прошлого года) и о официальном документе Фонда Рокфеллера 2010 года, подробно описывающем сценарий под названием «Локстеп», оба из которых излагают авторитарный ответ на гипотетическую пандемию.Они отмечают, что инфраструктура, технологии и законодательная база для военного положения готовились многие годы. По их словам, все, что было необходимо, это способ заставить общественность принять это, и теперь это произошло. Независимо от того, является ли текущий контроль постоянным, прецедент создается для:

• • Постоянное отслеживание перемещений людей (из-за коронавируса)
• • Приостановление свободы собраний (из-за коронавируса)
• • Военная охрана гражданского населения (из-за коронавируса)
• • Внесудебное задержание на неопределенный срок (карантин из-за коронавируса)
• • Запрет наличных денег (из-за коронавируса)
• • Цензура Интернета (для борьбы с дезинформацией из-за коронавируса)
• • Обязательная вакцинация и другие виды лечения, устанавливающие суверенитет государства над нашим телом (из-за коронавируса)
• • Классификация всех видов деятельности и направлений на явно разрешенные и прямо запрещенные (для этого вы можете покинуть свой дом), исключая неконтролируемую, неюридическую серую зону.Эта тотальность – самая суть тоталитаризма. Но необходимо сейчас, потому что, ну, коронавирус.

Это пикантный материал для теорий заговора. Насколько мне известно, одна из этих теорий может быть правдой; однако такое же развитие событий может разворачиваться из бессознательного системного уклона в сторону все возрастающего контроля. Откуда этот крен? Он вплетен в ДНК цивилизации. На протяжении тысячелетий цивилизация (в отличие от небольших традиционных культур) понимала прогресс как вопрос распространения контроля на мир: приручение дикой природы, покорение варваров, господство над силами природы и упорядочивание общества в соответствии с законом и разумом.Подъем контроля ускорился с научной революцией, которая запустила «прогресс» к новым высотам: упорядочивание реальности по объективным категориям и количествам и овладение материальностью с помощью технологий. Наконец, социальные науки обещали использовать те же средства и методы для реализации амбиции (которая восходит к Платону и Конфуцию) по созданию идеального общества.

Те, кто управляет цивилизацией, поэтому будут приветствовать любую возможность усилить свой контроль, потому что, в конце концов, он служит великому видению человеческой судьбы: идеально упорядоченному миру, в котором могут быть болезни, преступность, бедность и, возможно, сами страдания. спроектировано больше не существует.Никаких гнусных мотивов не нужно. Конечно, они хотели бы следить за всеми – тем лучше для общего блага. Для них Covid-19 показывает, насколько это необходимо. «Можем ли мы позволить себе демократические свободы в свете коронавируса?» они спрашивают. «Должны ли мы теперь по необходимости пожертвовать ими ради собственной безопасности?» Это знакомый рефрен, поскольку в прошлом он сопровождал другие кризисы, такие как 11 сентября.

Чтобы переработать обычную метафору, представьте себе человека с молотком, который ходит вокруг в поисках причины для его использования.Вдруг он видит торчащий гвоздь. Он долго искал гвоздь, забивал шурупы и болты, но ничего не добился. Он придерживается мировоззрения, согласно которому молотки – лучший инструмент, а мир можно сделать лучше, забивая гвозди. А вот и гвоздь! Мы можем подозревать, что в своем рвении он сам забил туда гвоздь, но это не имеет значения. Может быть, это даже не гвоздь, но он достаточно похож на один, чтобы начать колотить. Когда инструмент будет готов, появится возможность его использовать.

И добавлю, для тех, кто склонен сомневаться в властях, может, на этот раз это действительно гвоздь. В этом случае молоток – правильный инструмент, и принцип молотка проявится сильнее, готовый к винту, кнопке, зажиму и разрыву.

В любом случае, проблема, с которой мы имеем дело, гораздо глубже, чем проблема свержения злого кружка иллюминатов. Даже если они действительно существуют, учитывая наклон цивилизации, та же тенденция сохранится и без них, или возникнут новые иллюминаты, которые возьмут на себя функции старых.

Верно или неверно, но идея о том, что эпидемия – это некий чудовищный заговор, устроенный злодеями против общественности, не так уж далека от мышления «найди патоген». Это менталитет крестоносца, менталитет войны. Он определяет местонахождение источника социально-политического заболевания в патогене, с которым мы можем затем бороться, в жертву отдельно от нас самих. Он рискует игнорировать условия, которые делают общество благодатной почвой для заговора. Была ли эта земля засеяна намеренно или ветром, для меня вопрос второстепенный.

То, что я скажу дальше, имеет отношение к тому, является ли SARS-CoV2 генно-инженерным биологическим оружием, связано с развертыванием 5G, используется для предотвращения «разглашения», является троянским конем для тоталитарного мирового правительства, более смертоносным, чем мы » Мне сказали, что он менее смертоносен, чем нам сказали, возник в биолаборатории в Ухане, возник в Форт-Детрике или в точности так, как нам говорили CDC и ВОЗ. Это применимо, даже если все совершенно не правы в отношении роли вируса SARS-CoV-2 в текущей эпидемии.У меня есть свое мнение, но если есть одна вещь, которую я узнал в ходе этой чрезвычайной ситуации, так это то, что я действительно не знаю, что происходит. Я не понимаю, как кто-то может это сделать в бурлящем потоке новостей, фальшивых новостей, слухов, скрытой информации, теорий заговора, пропаганды и политизированных нарративов, наполняющих Интернет. Я хочу, чтобы как можно больше людей приняли незнание. Я говорю это как тем, кто придерживается доминирующего нарратива, так и тем, кто придерживается несогласных. Какую информацию мы можем блокировать, чтобы сохранить целостность наших точек зрения? Давайте будем скромными в своих убеждениях: это вопрос жизни и смерти.

Война со смертью

Мой 7-летний сын не видел и не играл с другим ребенком в течение двух недель. Миллионы других находятся в той же лодке. Большинство согласится с тем, что месяц без социального взаимодействия для всех этих детей – разумная жертва, чтобы спасти миллион жизней. Но как насчет спасения 100 000 жизней? А если жертва не на месяц, а на год? Пять лет? У разных людей разные мнения по этому поводу в зависимости от их основных ценностей.

Давайте заменим предыдущие вопросы чем-то более личным, пронизывающим нечеловеческое утилитарное мышление, превращающее людей в статистику и приносящее некоторые из них в жертву чему-то другому. Для меня актуален вопрос: попрошу ли я всех детей страны отказаться от игр на один сезон, если это снизит риск смерти моей матери или, если уж на то пошло, мой собственный риск? Или я мог бы спросить, объявлю ли я конец человеческим объятиям и рукопожатиям, если это спасет мою жизнь? Это не для того, чтобы обесценить жизнь мамы или мою собственную, ведь обе они драгоценны.Я благодарен за каждый день, когда она все еще с нами. Но эти вопросы поднимают серьезные проблемы. Как правильно жить? Как правильно умереть?

Ответ на такие вопросы, независимо от того, задаются ли они от имени самого себя или от имени общества в целом, зависит от того, как мы воспринимаем смерть и насколько мы ценим игру, прикосновения и единение, наряду с гражданскими свободами и личной свободой. Нет простой формулы, чтобы сбалансировать эти значения.

За свою жизнь я видел, как общество уделяет все больше внимания безопасности, защищенности и снижению рисков.Это особенно повлияло на детство: когда мы были маленькими мальчиками, для нас было нормальным бродить за милю от дома без присмотра – поведение, которое сегодня принесло бы родителям визит в Службу защиты детей. Это также проявляется в виде латексных перчаток для все большего числа профессий; дезинфицирующее средство для рук везде; закрытые, охраняемые и охраняемые школьные здания; усиление безопасности аэропортов и границ; повышение осведомленности о правовой ответственности и страховании ответственности; металлоискатели и поиски перед выходом на многие спортивные арены и общественные здания и так далее.Если писать крупно, это принимает форму состояния безопасности.

Мантра «безопасность прежде всего» исходит из системы ценностей, которая ставит выживание на первое место и принижает другие ценности, такие как развлечения, приключения, игра и преодоление ограничений. У других культур были другие приоритеты. Например, многие традиционные и коренные культуры гораздо меньше защищают детей, как это показано в классической книге Жана Лидлоффа « The Continuum Concept ». Они позволяют им рисковать и брать на себя ответственность, которые могут показаться безумными большинству современных людей, полагая, что это необходимо детям для развития уверенности в себе и здравого смысла.Я думаю, что большинство современных людей, особенно молодых, сохраняют некоторую врожденную готовность пожертвовать безопасностью, чтобы жить полноценной жизнью. Однако окружающая культура безжалостно убеждает нас жить в страхе и создала системы, воплощающие страх. Для них крайне важно оставаться в безопасности. Таким образом, у нас есть медицинская система, в которой большинство решений основывается на расчетах риска и в которой худшим возможным исходом, указывающим на окончательную неудачу врача, является смерть. И все же мы знаем, что смерть ждет нас в любом случае.Спасенная жизнь на самом деле означает отложенную смерть.

Конечным воплощением программы контроля цивилизации будет победа над самой смертью. В противном случае современное общество довольствуется копией этого триумфа: отрицанием, а не победой. Наше общество отрицает смерть, начиная с сокрытия трупов и заканчивая фетишем молодости и хранением стариков в домах престарелых. Даже его одержимость деньгами и имуществом – продолжением «я», как указывает слово «мое», – выражает заблуждение, будто непостоянное «я» может стать постоянным посредством своих привязанностей.Все это неизбежно, учитывая историю о себе, которую предлагает современность: отдельный человек в мире Другого. Окруженное генетическими, социальными и экономическими конкурентами, это «я» должно защищать и доминировать, чтобы процветать. Он должен сделать все возможное, чтобы предотвратить смерть, которая (в истории разлуки) является полным уничтожением. Биологическая наука даже научила нас тому, что наша природа заключается в максимальном увеличении наших шансов на выживание и воспроизводство.

Я спросил друга, врача, который провел время с Q’ero в Перу, могут ли Q’ero (если бы они могли) интубировать кого-нибудь, чтобы продлить ему жизнь.«Конечно, нет», – сказала она. «Они вызвали шамана, чтобы тот помог ему умереть». Хорошая смерть (что не обязательно означает безболезненную смерть) в современном медицинском словаре не так уж и много. Больничных записей о том, хорошо ли умирают пациенты, не ведется. Это не будет считаться положительным результатом. В мире обособленного «я» смерть – крайняя катастрофа.

Но так ли это? Рассмотрим эту точку зрения доктора Лиссы Рэнкин: «Не все из нас хотели бы оказаться в отделении интенсивной терапии, изолированном от близких, с помощью машинного дыхания для нас, с риском смерти в одиночку – даже если это означает, что они могут увеличить свои шансы на выживание. .Некоторые из нас, возможно, предпочли бы находиться дома в объятиях любимых, даже если это означает, что наше время пришло…. Помните, смерть не имеет конца. Смерть возвращается домой ».

Когда «я» понимается как относительное, взаимозависимое, даже взаимосуществующее, тогда оно перетекает в другого, а другое перетекает в «я». Понимая себя как локус сознания в матрице отношений, человек больше не ищет врага как ключ к пониманию каждой проблемы, а вместо этого ищет дисбаланс в отношениях.Война со смертью уступает место стремлению жить хорошо и полноценно, и мы видим, что страх смерти на самом деле является страхом жизни. Сколько жизни мы пожертвуем, чтобы оставаться в безопасности?

Тоталитаризм – совершенство контроля – неизбежный конечный продукт мифологии обособленного «я». Что еще, кроме угрозы жизни, например войны, заслуживает тотального контроля? Таким образом, Оруэлл определил вечную войну как важнейший компонент правления партии.

На фоне программы контроля, отрицания смерти и отдельного «я» предположение о том, что государственная политика должна стремиться минимизировать количество смертей, почти не подлежит сомнению – цель, к которой стремятся другие ценности, такие как игра, свобода и т. Д.подчинены. Covid-19 дает повод расширить эту точку зрения. Да, давайте будем свято относиться к жизни, более священной, чем когда-либо. Смерть учит нас этому. Давайте будем считать каждого человека, молодого или старого, больного или здорового, священным, драгоценным и любимым существом, которым он является. И давайте уступим место и другим священным ценностям в кругу наших сердец. Считать жизнь священной – это не просто жить долго, это значит жить хорошо, правильно и полноценно.

Как и любой другой страх, страх вокруг коронавируса намекает на то, что может лежать за его пределами.Любой, кто пережил уход близкого человека, знает, что смерть – это портал любви. Covid-19 поднял вопрос о смерти на видное место в сознании общества, которое ее отрицает. По другую сторону страха мы видим любовь, которую освобождает смерть. Дайте ему излиться. Пусть он пропитает почву нашей культуры и заполнит ее водоносные горизонты, чтобы просачиваться сквозь трещины наших покрытых коркой институтов, наших систем и наших привычек. Некоторые из них тоже могут умереть.

В каком мире мы будем жить?

Сколько жизни мы хотим пожертвовать на алтарь безопасности? Если это сделает нас в большей безопасности, хотим ли мы жить в мире, где люди никогда не собираются вместе? Хотим ли мы постоянно носить маски на публике? Хотим ли мы проходить медицинское обследование каждый раз, когда путешествуем, если это спасет какое-то количество жизней в год? Готовы ли мы принять медикализацию жизни в целом, передав окончательный суверенитет над нашим телом медицинским властям (выбранным политическими властями)? Хотим ли мы, чтобы каждое мероприятие было виртуальным? Насколько мы готовы жить в страхе?

Covid-19 со временем утихнет, но угроза инфекционного заболевания остается постоянной.Наш ответ на него устанавливает курс на будущее. Общественная жизнь, общинная жизнь, жизнь разделяемой телесности сокращалась на протяжении нескольких поколений. Вместо того, чтобы делать покупки в магазинах, мы получаем вещи с доставкой на дом. Вместо детских игр на улице, у нас есть свидания и цифровые приключения. Вместо площади у нас онлайн-форум. Хотим ли мы и дальше изолировать себя друг от друга и от мира?

Нетрудно представить, особенно если социальное дистанцирование будет успешным, что Covid-19 сохраняется после 18 месяцев, которые нам говорят, чтобы он пошел своим чередом.Нетрудно представить, что за это время появятся новые вирусы. Нетрудно представить, что чрезвычайные меры станут нормой (чтобы предотвратить возможность новой вспышки), точно так же, как чрезвычайное положение, объявленное после 11 сентября, действует и сегодня. Нетрудно представить, что (как нам говорят) возможно повторное заражение, и болезнь никогда не пойдет своим чередом. Это означает, что временные изменения в нашем образе жизни могут стать постоянными.

Чтобы снизить риск новой пандемии, предпочтем ли мы жить в обществе без объятий, рукопожатий и дающих пять пальцев, навсегда? Выберем ли мы жить в обществе, где мы больше не собираемся массово? Концерт, спортивные соревнования и фестиваль останутся в прошлом? Разве дети больше не будут играть с другими детьми? Должны ли все контакты с людьми осуществляться через компьютеры и маски? Больше никаких танцев, карате, конференций, церквей? Должно ли снижение смертности быть стандартом для измерения прогресса? Означает ли развитие человека разделение? Это будущее?

Тот же вопрос относится к административным инструментам, необходимым для управления перемещением людей и потоком информации.На данный момент вся страна движется к изоляции. В некоторых странах для того, чтобы покинуть дом, необходимо распечатать форму с государственного веб-сайта. Это напоминает мне школу, где всегда нужно иметь разрешение на местонахождение. Или в тюрьму. Представляем ли мы будущее электронных пропусков в зал, систему, в которой свобода передвижения будет постоянно и постоянно регулироваться государственными администраторами и их программным обеспечением? Где отслеживается каждое движение, разрешенное или запрещенное? И для нашей защиты, где информация, которая угрожает нашему здоровью (опять же, по решению различных органов власти), подвергается цензуре для нашего же блага? Перед лицом чрезвычайной ситуации, например в условиях войны, мы принимаем такие ограничения и временно отказываемся от своих свобод.Как и 9/11, Covid-19 перевешивает все возражения.

Впервые в истории существуют технологические средства для реализации такого видения, по крайней мере, в развитом мире (например, использование данных о местоположении мобильного телефона для обеспечения социального дистанцирования; см. Также здесь). После ухабистого перехода мы могли бы жить в обществе, в котором почти вся жизнь происходит в сети: покупки, встречи, развлечения, общение, работа и даже свидания. Мы этого хотим? Сколько спасенных жизней это стоит?

Я уверен, что многие из действующих сегодня средств контроля будут частично ослаблены через несколько месяцев.Частично расслаблен, но готов. Пока инфекционные заболевания остаются с нами, они, вероятно, будут повторяться снова и снова в будущем или навязываться нам в форме привычек. Как говорит Дебора Таннен, работая в статье «Политико» о том, как коронавирус навсегда изменит мир: «Теперь мы знаем, что трогать вещи, находиться с другими людьми и дышать воздухом в замкнутом пространстве может быть рискованно… Отвращение от рукопожатия или прикосновения к нашим лицам может стать второй натурой – и все мы можем стать наследниками общесоциального ОКР, поскольку никто из нас не может перестать мыть руки.«После тысяч лет, миллионов лет прикосновений, контактов и единения, разве вершиной человеческого прогресса будет то, что мы прекратим такую ​​деятельность, потому что она слишком рискованна?

Жизнь – это сообщество

Парадокс программы контроля в том, что ее прогресс редко приближает нас к ее цели. Несмотря на системы безопасности почти в каждом доме, принадлежащем к высшему среднему классу, люди не менее обеспокоены и не защищены, чем поколение назад. Несмотря на тщательно продуманные меры безопасности, в школах не становится меньше массовых расстрелов.Несмотря на феноменальный прогресс в области медицинских технологий, люди за последние тридцать лет стали менее здоровыми, так как хронические заболевания разрастались, а ожидаемая продолжительность жизни стагнировала, а в США и Великобритании начала снижаться.

Меры, принимаемые для борьбы с Covid-19, также могут в конечном итоге вызвать больше страданий и смертей, чем предотвратить. Сведение к минимуму смертей означает минимизацию смертей, которые мы умеем прогнозировать и измерять. Невозможно измерить дополнительные смертельные случаи, которые могут быть вызваны, например, депрессией, вызванной изоляцией, или отчаянием, вызванным безработицей, или снижением иммунитета и ухудшением здоровья, которое может вызвать хронический страх.Было показано, что одиночество и отсутствие социальных контактов усиливают воспаление, депрессию и слабоумие. По словам доктора медицины Лиссы Ранкин, загрязнение воздуха увеличивает риск смерти на 6%, ожирения на 23%, злоупотребления алкоголем на 37% и одиночества на 45%.

Другая опасность, которая не учитывается, – это ухудшение иммунитета, вызванное чрезмерной гигиеной и дистанцированием. Для здоровья необходим не только социальный контакт, но и контакт с миром микробов. Вообще говоря, микробы – не наши враги, они наши союзники в области здоровья.Разнообразный биом кишечника, состоящий из бактерий, вирусов, дрожжей и других организмов, необходим для хорошо функционирующей иммунной системы, и его разнообразие поддерживается благодаря контактам с другими людьми и с миром жизни. Чрезмерное мытье рук, чрезмерное использование антибиотиков, асептическая чистота и отсутствие контакта с людьми могут принести больше вреда, чем пользы. Возникающие в результате аллергии и аутоиммунные нарушения могут быть хуже, чем инфекционное заболевание, которое они заменяют. В социальном и биологическом плане здоровье исходит от сообщества.Жизнь не процветает изолированно.

Взгляд на мир в терминах «мы против них» не позволяет нам увидеть реальность того, что жизнь и здоровье происходят в сообществе. Возьмем пример инфекционных заболеваний: мы не можем выйти за рамки злого патогена и спросить: какова роль вирусов в микробиоме? (См. Также здесь.) В каких условиях организма размножаются вредоносные вирусы? Почему у одних людей симптомы легкие, а у других – тяжелые (помимо всеобщего необъяснения «низкой резистентности»)? Какую положительную роль в поддержании здоровья могут сыграть грипп, простуда и другие нелетальные заболевания?

Мышление, основанное на войне с микробами, приносит результаты, аналогичные результатам войны с террором, войны с преступностью, войны с сорняками и бесконечных войн, которые мы ведем политически и межличностно.Во-первых, это порождает бесконечную войну; во-вторых, это отвлекает внимание от почвенных условий, которые порождают болезни, терроризм, преступность, сорняки и т. д.

Несмотря на постоянные заявления политиков о том, что они ведут войну ради мира, война неизбежно порождает новые войны. Бомбардировки стран с целью убийства террористов не только игнорируют основные условия терроризма, но и усугубляют эти условия. Заключение под стражу преступников не только игнорирует условия, порождающие преступность, но и создает такие условия, когда разрушает семьи и общины и приучает заключенных к преступности.А режимы антибиотиков, вакцин, противовирусных и других лекарств наносят ущерб экологии тела, которая является основой сильного иммунитета. За пределами тела масштабные кампании по опрыскиванию, вызванные вирусом Зика, лихорадкой денге, а теперь и Covid-19, нанесут неисчислимый ущерб экологии природы. Кто-нибудь задумывался о том, каковы будут последствия для экосистемы, если мы будем обливать ее антивирусными соединениями? Такая политика (которая была реализована в различных местах в Китае и Индии) возможна только с точки зрения разделения, которое не понимает, что вирусы являются неотъемлемой частью сети жизни.

Чтобы понять суть земных условий, рассмотрим некоторые статистические данные о смертности из Италии (из Национального института здравоохранения), основанные на анализе сотен погибших от COVID-19. Из числа проанализированных менее 1% не имели серьезных хронических заболеваний. Около 75% страдали гипертонией, 35% – диабетом, 33% – ишемией сердца, 24% – фибрилляцией предсердий, 18% – нарушением функции почек, а также другими заболеваниями, которые я не мог расшифровать из итальянского отчета.Почти половина умерших страдала тремя и более серьезными патологиями. Американцы, страдающие ожирением, диабетом и другими хроническими заболеваниями, не менее уязвимы, чем итальянцы. Должны ли мы тогда винить вирус (который убил несколько в остальном здоровых людей) или винить в этом плохое здоровье? Здесь снова применима аналогия с натянутой веревкой. Миллионы людей в современном мире находятся в тяжелом состоянии здоровья, просто ожидая чего-то, что обычно было бы тривиальным, чтобы сбить их с толку.Конечно, в краткосрочной перспективе мы хотим спасти их жизни; опасность состоит в том, что мы теряем себя в бесконечной череде краткосрочных действий, борясь с одним инфекционным заболеванием за другим и никогда не сталкиваемся с земными условиями, которые делают людей такими уязвимыми. Это гораздо более сложная проблема, потому что состояние грунта не изменится в результате боевых действий. Не существует патогенов, вызывающих диабет или ожирение, зависимость, депрессию или посттравматическое стрессовое расстройство. Их причины – не Другой, не какой-то вирус отдельно от нас самих и не от нас, его жертв.

Даже с такими заболеваниями, как Covid-19, в которых мы можем назвать патогенный вирус, все не так просто, как война между вирусом и жертвой. Существует альтернатива микробной теории болезни, согласно которой микробы являются частью более крупного процесса. При подходящих условиях они размножаются в организме, иногда убивая хозяина, но также, потенциально, улучшая условия, в которых они жили, с самого начала, например, очищая накопившиеся токсичные остатки с помощью выделения слизи или (образно говоря) сжигая их. с лихорадкой.Иногда ее называют «теорией местности». В ней говорится, что микробы являются скорее симптомом, чем причиной болезни. Как объясняет один мем: «Твоя рыба заболела. Теория зародыша: изолируйте рыбу. Теория ландшафта: очистите резервуар ».

Определенная шизофрения поражает современную культуру здоровья. С одной стороны, растет движение за оздоровление, которое охватывает альтернативную и целостную медицину. Он пропагандирует травы, медитацию и йогу для повышения иммунитета. Он подтверждает эмоциональные и духовные аспекты здоровья, такие как способность взглядов и убеждений вызывать недомогание или лечить.Все это, похоже, исчезло во время цунами Covid, поскольку общество по умолчанию вернулось к старой ортодоксии.

Показательный пример: калифорнийские специалисты по иглоукалыванию были вынуждены прекратить работу, поскольку считались «несущественными». Это вполне понятно с точки зрения традиционной вирусологии. Но как заметил один специалист по иглотерапии в Facebook: «А как насчет моего пациента, с которым я работаю, чтобы отказаться от опиоидов при болях в спине? Ему придется снова начать их использовать “. С точки зрения медицинских авторитетов, альтернативные методы, социальное взаимодействие, занятия йогой, пищевые добавки и т. Д. Являются несерьезными, когда речь идет о настоящих заболеваниях, вызванных настоящими вирусами.Перед лицом кризиса они отправляются в эфирное царство «благополучия». Возрождение ортодоксальности при Covid-19 настолько интенсивно, что что-либо отдаленно нетрадиционное, например, внутривенное введение витамина C, полностью исключалось в Соединенных Штатах еще два дня назад (до сих пор изобилуют статьи, «развенчивающие» «миф» о том, что витамин C может помогите бороться с Covid-19). Я также не слышал, чтобы CDC пропагандировал преимущества экстракта бузины, лекарственных грибов, снижение потребления сахара, NAC (N-ацетил L-цистеин), астрагала или витамина D.Это не просто мягкие рассуждения о «благополучии», они подтверждаются обширными исследованиями и физиологическими объяснениями. Например, было показано, что NAC (общая информация, двойное слепое плацебо-контролируемое исследование) радикально снижает частоту и тяжесть симптомов гриппоподобных заболеваний.

Как показывают приведенные мной ранее статистические данные об аутоиммунитетах, ожирении и т. Д., Америка и современный мир в целом переживают кризис здоровья. Разве ответ – делать то, что мы делали, только более тщательно? Пока что ответ на Covid заключался в том, чтобы удвоить ортодоксальность и отбросить нетрадиционные методы и различные точки зрения.Другим ответом было бы расширение нашего взгляда и изучение всей системы, включая то, кто за нее платит, как предоставляется доступ и как финансируются исследования, а также расширение, чтобы включить маргинальные области, такие как фитотерапия, функциональная медицина и энергетическая медицина. Возможно, мы сможем воспользоваться этой возможностью, чтобы пересмотреть преобладающие теории болезни, здоровья и тела. Да, давайте как можно лучше защитим заболевшую рыбу прямо сейчас, но, может быть, в следующий раз нам не придется изолировать и обрабатывать так много рыб, если мы сможем очистить аквариум.

Я не говорю вам, чтобы вы выбегали прямо сейчас и покупали NAC или любую другую добавку, или что мы, как общество, должны резко изменить нашу реакцию, немедленно прекратить социальное дистанцирование и вместо этого начать принимать добавки. Но мы можем использовать перерыв в норме, эту паузу на распутье, чтобы сознательно выбрать, по какому пути мы будем двигаться вперед: какая система здравоохранения, какая парадигма здоровья, какое общество. Эта переоценка уже происходит, поскольку такие идеи, как всеобщее бесплатное здравоохранение в США, получают новый импульс.И этот путь тоже ведет к развилкам. Какое здравоохранение будет универсальным? Будет ли это просто доступным для всех или обязательным для всех – каждый гражданин или пациент, возможно, с невидимой татуировкой со штрих-кодом, удостоверяющей, что он в курсе всех обязательных прививок и проверок. Затем вы можете пойти в школу, сесть в самолет или зайти в ресторан. Это один из доступных нам путей в будущее.

Другой вариант теперь доступен. Вместо того, чтобы вдвое усиливать контроль, мы могли бы, наконец, принять целостные парадигмы и практики, которые ждали на обочине, ожидая растворения центра, чтобы в нашем униженном состоянии мы могли перенести их в центр и построить новую систему. вокруг них.

Коронация

Есть альтернатива раю совершенного контроля, к которому наша цивилизация так долго стремилась, и который отступает так же быстро, как и наш прогресс, как мираж на горизонте. Да, мы можем продолжить, как и прежде, по пути большей изоляции, изоляции, господства и разделения. Мы можем нормализовать повышенные уровни разделения и контроля, поверить в то, что они необходимы для нашей безопасности, и принять мир, в котором мы боимся находиться рядом друг с другом.Или мы можем воспользоваться этой паузой, этим перерывом в нормальности, чтобы повернуть на путь воссоединения, холизма, восстановления утраченных связей, восстановления сообщества и воссоединения паутины жизни.

Удваиваем ли мы защиту отдельного «я» или принимаем приглашение в мир, в котором все мы вместе? Мы сталкиваемся с этим вопросом не только в медицине: он посещает нас в политическом, экономическом плане, а также в нашей личной жизни. Возьмем, к примеру, проблему накопления, которая воплощает идею: «На всех не хватит, поэтому я постараюсь сделать так, чтобы мне хватило.Другой ответ может быть таким: «Некоторым недостаточно, поэтому я поделюсь с ними тем, что у меня есть». Будем ли мы сторонниками выживания или помощниками? Для чего нужна жизнь?

В более широком масштабе люди задают вопросы, которые до сих пор скрывались от активистов. Что нам делать с бездомными? Что нам делать с людьми в тюрьмах? В трущобах третьего мира? Что делать с безработными? А как насчет горничных, водителей Uber, сантехников и дворников, водителей автобусов и кассиров, которые не могут работать из дома? И вот теперь, наконец, процветают такие идеи, как списание задолженности студентов и универсальный базовый доход.«Как мы защитим тех, кто уязвим к Covid?» приглашает нас к теме «Как мы вообще заботимся об уязвимых людях?»

Это импульс, который пробуждает в нас, независимо от поверхностности нашего мнения о серьезности, происхождении Covid или наилучшей политике по его устранению. Он говорит: давайте серьезно позаботимся друг о друге. Давайте вспомним, как все мы драгоценны и как драгоценна жизнь. Давайте проведем инвентаризацию нашей цивилизации, разберем ее до гвоздей и посмотрим, сможем ли мы построить еще одну прекрасную.

По мере того, как Ковид пробуждает в нас сострадание, все больше и больше из нас понимают, что не хотим возвращаться к нормальному состоянию, которому так сильно не хватает. Теперь у нас есть возможность создать новую, более сострадательную норму.

Есть множество обнадеживающих признаков того, что это происходит. Правительство Соединенных Штатов, которое долгое время казалось заложником бездушных корпоративных интересов, высвободило сотни миллиардов долларов в виде прямых выплат семьям. Дональд Трамп, не известный как образец сострадания, ввел мораторий на отчуждение и выселение.Конечно, можно цинично взглянуть на оба этих события; тем не менее, они воплощают принцип заботы об уязвимых.

Со всего мира мы слышим истории солидарности и исцеления. Один друг рассказал, что отправил по 100 долларов каждому из десяти незнакомцев, которые остро нуждались. Мой сын, который несколько дней назад работал в Dunkin ’Donuts, сказал, что люди дают чаевые в пять раз больше обычного – и это люди из рабочего класса, многие из которых латиноамериканские водители грузовиков, которые сами экономически небезопасны.Врачи, медсестры и «основные работники» других профессий рискуют своей жизнью, служа обществу. Вот еще несколько примеров извержения любви и доброты, любезно предоставленных ServiceSpace:

Возможно, мы живем в этой новой истории. Представьте себе итальянские военно-воздушные силы, использующие Паворатти, испанские военные, несущие службу, и уличную полицию, играющую на гитарах, – чтобы * вдохновлять *. Корпорации, неожиданно повышающие заработную плату. Канадцы запускают сериал «Похищение доброты». Шестилетняя девочка из Австралии очаровательно одаривает свою зубную фею деньгами, восьмиклассник в Японии делает 612 масок, а школьники повсюду покупают продукты для пожилых людей.Куба отправляет на помощь Италии армию в «белых одеждах» (врачей). Домовладелец, позволяющий арендаторам оставаться без арендной платы, стихотворение ирландского священника, получившее распространение, активисты-инвалиды производят дезинфицирующее средство для рук. Представлять себе. Иногда кризис отражает наши самые глубокие порывы, на которые мы всегда можем ответить состраданием.

Как описывает Ребекка Сольнит в своей чудесной книге « Рай, построенный в аду », катастрофы часто освобождают солидарность. Более красивый мир мерцает прямо под поверхностью, подпрыгивая, когда системы, удерживающие его под водой, ослабляют хватку.

В течение долгого времени мы, как коллектив, стояли беспомощными перед лицом постоянно тошнотворного общества. Будь то ухудшение здоровья, распадающаяся инфраструктура, депрессия, самоубийства, наркомания, экологическая деградация или концентрация богатства, симптомы цивилизационного недуга в развитом мире очевидны, но мы застряли в системах и моделях, которые их вызывают. . Теперь Covid подарил нам перезагрузку.

Перед нами лежит миллион разветвляющихся тропинок. Универсальный базовый доход может означать конец экономической незащищенности и расцвет творчества, поскольку миллионы людей освобождаются от работы, которая, как показал нам Ковид, менее необходима, чем мы думали.Или это может означать, с уничтожением малого бизнеса, зависимость от государства в отношении стипендии, которая идет со строгими условиями. Кризис может привести к тоталитаризму или солидарности; медицинское военное положение или холистический ренессанс; больший страх перед микробным миром или большая сопротивляемость участию в нем; постоянные нормы социального дистанцирования или возобновленное желание собраться вместе.

Что может направлять нас как людей и как общество, когда мы идем по саду разветвляющихся троп? На каждом перекрестке мы можем осознавать, за чем мы следуем: страх или любовь, самосохранение или щедрость.Сможем ли мы жить в страхе и строить на нем общество? Будем ли мы жить, чтобы сохранить самих себя? Должны ли мы использовать кризис как оружие против наших политических врагов? Это не вопросы по принципу «все или ничего», все страхи или любовь. Нам предстоит следующий шаг к любви. Это смело, но не безрассудно. Он дорожит жизнью, принимая смерть. И он верит, что с каждым шагом будет виден следующий.

Пожалуйста, не думайте, что выбор любви вместо страха может быть достигнут исключительно посредством акта воли, и этот страх тоже можно победить, как вирус.Вирус, с которым мы сталкиваемся здесь, – это страх, будь то страх перед Covid-19 или страх тоталитарного ответа на него, и у этого вируса тоже есть своя территория. Страх, наряду с зависимостью, депрессией и множеством физических недугов, процветает в условиях разлуки и травм: наследственная травма, детская травма, насилие, война, жестокое обращение, пренебрежение, стыд, наказание, бедность и приглушенная, нормализованная травма. это затрагивает почти всех, кто живет в монетизированной экономике, получает современное образование или живет без сообщества или связи с местом.Эту местность можно изменить путем исцеления травм на личном уровне, путем системных изменений в сторону более сострадательного общества и трансформации основного повествования об отделении: отдельное я в мире других, я отдельно от вас, человечество отдельно от природы . Быть одному – это первобытный страх, и современное общество делает нас все более и более одинокими. Но время Воссоединения пришло. Каждый акт сострадания, доброты, храбрости или щедрости исцеляет нас от истории разлуки, потому что он убеждает актера и свидетеля в том, что мы вместе.

В заключение я обращусь к еще одному аспекту взаимоотношений между людьми и вирусами. Вирусы являются неотъемлемой частью эволюции не только человека, но и всех эукариот. Вирусы могут передавать ДНК от организма к организму, иногда вставляя ее в зародышевую линию (где она становится наследственной). Известный как горизонтальный перенос генов, это первичный механизм эволюции, позволяющий жизни развиваться вместе намного быстрее, чем это возможно при случайной мутации. Как однажды сказала Линн Маргулис, мы – наши вирусы.

А теперь позвольте мне отважиться на спекулятивную территорию. Возможно, великие болезни цивилизации ускорили нашу биологическую и культурную эволюцию, передав ключевую генетическую информацию и предлагая как индивидуальное, так и коллективное посвящение. Может ли нынешняя пандемия быть именно этим? Новые коды РНК распространяются от человека к человеку, наполняя нас новой генетической информацией; в то же время мы получаем другие, эзотерические «коды», которые едут на спине биологических, разрушая наши повествования и системы точно так же, как болезнь нарушает физиологию тела.Это явление следует шаблону инициации: отделение от нормальности, за которым следует дилемма, распад или испытание, за которыми (если оно должно быть полным) следует реинтеграция и празднование.

Теперь возникает вопрос: посвящение во что? Какова конкретная природа и цель этого инициирования? Популярное название пандемии предлагает ключ к разгадке: коронавирус. Корона – это корона. «Новая пандемия коронавируса» означает «новая коронация для всех».

Мы уже чувствуем силу того, кем мы могли бы стать.Настоящий государь не боится жизни или смерти. Истинный властитель не доминирует и не побеждает (это теневой архетип, Тиран). Истинный государь служит людям, служит жизни и уважает суверенитет всех людей. Коронация знаменует появление бессознательного в сознании, кристаллизацию хаоса в порядок, выход за пределы принуждения к выбору. Мы становимся правителями того, что управляло нами. Новый мировой порядок, которого опасаются теоретики заговора, является тенью великолепных возможностей, доступных суверенным существам.Больше не вассалы страха, мы можем навести порядок в королевстве и построить сознательное общество на любви, уже сияющей сквозь щели мира разделения.

– К.Дж. Чарльз

Порядок чтения и серии моих книг!

Все бесплатные истории доступны здесь. Получите новые раньше, присоединившись к моей рассылке новостей или группе Facebook KJ Charles Chat.

Романтика и приключения контрабандиста, ставшего аристократом лорда Крейна, и магического силовика Стивена Дэй.

1) Повелитель сорок

1.5) Дополнительная история «Interlude with Tattoos» включена в The Magpie Lord

2) Дело владения

2.5 Дополнительная история «Дело духов», включенная в «Дело одержимости

3) Полет сорок

3.5) Дополнительная история «Пир Стивена» включена в Полет сорок

3.6) «Five for Heaven» (эпилог к ​​сериалу) – сейчас доступен в моей группе, скоро выйдет в информационном бюллетене!

Существует также бесплатная история «Контрабандист и военачальник», рассказывающая о жизни Крейна в Китае в приквеле.

Истории, действие которых происходит в мире Сороки с перекрывающимися персонажами.

Галка

Джона Пастерн, волшебно одаренный вор, встречает Бена Спенсера, полицейского. Действие происходит после Flight of Magpies и содержит спойлеры к этой книге.

Квир-трейд

Торговец макулатурой Нед Холл встречает стажера-фокусника Криспина Тредарло в безумных поисках пропавшей волшебной бумаги.Новелетта, действие которой происходит в период г. Дело о владении г.

Тряпка и кость

Отношения Неда и Криспина проверены амбициями Криспина и серией загадочных смертей. Действие происходит в период Полет Сорок / Галка .

Три серии, действие которых происходит в одном мире, связанные персонажи.

Группа джентльменов, ищущих любовь среди бурной политики позднего Регентства

0.5) Руины Габриэля Эшли

Молодой бродяга лорд Габриэль Эшли и богатый простолюдин Фрэнсис Вебстер соревнуются в карточной игре с высокими ставками. Новелетта.

1) Модное развлечение

Радикальный Гарри Вейн возвращен своей благородной семье. Ледяной денди Джулиус Норрейс пытается научить его стать джентльменом…

2) Коварное дело

Политика сталкивается с романтикой, когда чиновник Министерства внутренних дел Доминик Фрей обнаруживает, что его анонимный любовник – Сайлас Мейсон, радикальный книготорговец и подозреваемый в мятежах.

2.5) Бесплатная история: «Конфиденциальная проблема»

3) Должность джентльмена

Могущественный дворянин лорд Ричард Вейн и его коварный камердинер Дэвид Киприан могут решить большинство задач, но классовый разрыв между ними может разлучить их.

3.5) Эпилог бесплатного сериала: «Частный сборник»

Нетрадиционные викторианцы оказались в центре сюжета сенсационного романа.Содержит туман и убийство.

1) Незримый аттракцион (м / м)

Смотритель общежития Клем Таллейфер и таксидермист Роули Грин – два замкнутых человека, которые просто хотят тихой жизни, пока они не замешаны в убийстве.

2) Неестественный тиск (м / м)

Журналист-крестоносец Натаниэль Рой полон решимости разоблачить фальшивого спиритуалиста и шарлатана Джастина Лазаруса – пока они оба не окажутся втянутыми в продолжающуюся тайну убийства.

3) Неподходящий наследник (м / энби)

Художник по трапеции Пен Старлинг и частный детектив Марк Браглевич должны найти путь друг к другу, поскольку тайна подходит к концу.

Пара похитителей драгоценностей гордится тем, что их не поймают, но гордость предшествует падению…

0,5) Дочь крысолова (м / транс ж)

История-приквел с участием певицы мюзик-холла мисс Кристианы и Стэна Камарзина из группы Lilywhite Boys. Новелетта.

1) Любые старые бриллианты (м / м)

Алек Пайн нанимает печально известных воров драгоценных камней, Мальчиков Лилиуайт, чтобы ограбить своего отца, герцога Ильвара.Это означает, что он стал намного ближе к вору Джерри Крозье, чем они ожидали.

2) Клетка позолоченная (м / ж)

Вор драгоценностей, Темплтон Лейн, разыскивается за убийство, и единственный человек, который может ему помочь, – частный детектив Сьюзен Лазарус. К сожалению, у них есть история…

Связаны, но читать романы по порядку не нужно.

1) Правильный английский (ф / ф, эдвардианский, тайна убийства)

Изобилие махинаций на домашних вечеринках, когда чемпионка по стрельбе Патрисия Мертон встречает светскую бабочку Фенеллу Каррут – невесту хозяина.

2) Подумайте об Англии (м / м, эдвардианский, криминальный триллер)

Ветеран англо-бурской войны Арчи Кертис сталкивается с поэтом-декадентом Даниэлем да Силва из-за новых махинаций с убийствами на вечеринках.

2.5) Бесплатный эпилог «Песня для викинга» к Подумайте об Англии

Эпизодическая приключенческая романтическая трилогия с изворотливым Аристо Кимом Секретаном и Уиллом Дарлингом, ставшим продавцом книг.Нет HEA до третьей книги.

1) Скользкие существа

2) The Sugared Game (выпуск 26 августа)

3) Тонкая кровь (релиз уточняется)

Оккультная Англия.

Тайная история Саймона Фексималя (паранормальные явления, оккультный детектив, 1890-е годы до Первой мировой войны)

Журналист Роберт Колдуэлл рассказывает о своей жизни с охотником за привидениями Саймоном Фексималом в серии расследований о призраках.

Remnant (написано в соавторстве с Джорданом Л. Хоуком). Связанная история Free Secret Casebook (кроссовер с сериалом Jordan’s Whyborne & Griffin).

Spectred Isle (паранормальные явления, 1920-е годы)

Опальный археолог Сол Лэзенби и оккультист Рэндольф Глайд раскрывают тайну, угрожающую Лондону. (Это Green Men # 1, серия еще не завершена)

Нежное искусство охоты на удачу (Regency m / m)

Сварливый баронет сэр Джон Хартлбери намеревается защитить свою племянницу от бойкого охотника за состояниями Робина Локсли.Что он и делает. Вроде, как бы, что-то вроде.

Приспешники Зенды (приключение в поздней Викторианской эпохе, м / м)

Переделка классической целлюлозы The Prisoner of Zenda с другой точки зрения и намного большего количества ударов. Не обычный HEA как таковой.

Цена на мясо (ж / ж, ужасы, новелла)

Ужас, основанный на легенде Суини Тодда. Не романтика!

***

Следующие ниже книги – это отдельные книги, действие которых происходит в одном и том же мире, и очень, очень слабо связаны между собой вымышленным грязным романом Теодора Сванна под названием Джонатан, .Нет порядка чтения!

Разыскивается, джентльмен (м / м новелла, грузинская, 1805)

Бизнесмен Мартин Сент-Винсент и изворотливый писатель Тео Суонн отправились в путешествие, чтобы преследовать сбежавшую пару и по пути найти любовь.

Связанная бесплатная история: «Разыскивается автор»

Band Sinister (м / м, Грузия, 1807 г.)

Уходящего на пенсию молодого ученого Гая Фрисби заставляют присоединиться к печально известному грабителю сэру Филипу Руквуду, который оказывается намного более обаятельным, чем он ожидал…

Не подходит для печати (м / м новелла, викторианская эпоха, 1870-е годы)

Адвокат Викрам Панди неожиданно встречает своего старого школьного друга Гила Лоулесса, ныне имеющего дурную репутацию, в ходе поисков пропавшего мальчика.